Я повернулся вокруг оси, прекрасно понимая, что кроме нас в уборной никого нет, но не в силах поверить, что ты говоришь со мной. И не для публики, а на самом деле.
— Привет, — сказал я, бросив на твоё лицо взгляд украдкой.
— Да-да, — ты скривился, будто съел что-то кислое. — Скажешь, блин. Смотрю, ты никуда не торопишься, резину тянешь, а у меня ещё есть чем заняться.
Я понял, что ты ждал от меня чего-то, но именно в этот момент я начал страшно тупить, забыл не только то, что хотел бы тебе сказать, но и весь английский язык. На уме вертелось только «спроси, как дела», но это бы прозвучало настолько тупо, что я предпочёл молчать. А ситуация ведь от этого лучше не становилась. Мне хотелось, чтобы всё закончилось, и ты бы махнул рукой на меня и ушёл. Но, может, это был мой последний шанс заговорить с тобой по-человечески.
Ты психанул раньше меня.
— Совсем нечего сказать? Ну окей, я тогда пойду, раз мне тут не рады, — и ты прошествовал мимо меня к выходу.
Потеряв голову от выскальзывающего шанса, я схватил тебя за руку и попытался обнять. Ты шарахнулся от меня, как от чумного. Даже врезался спиной в противоположную стену.
— Эй, полегче!
— Прости, — выдавил я из себя. И уставился в пол.
Мне казалось, что я испортил даже то, на что и надеяться не стоило. Сейчас ты уйдёшь, и в следующий раз я увижу тебя только со свитой. И тут я осознал, что упускаю момент, когда ты предстал передо мной настоящим без сотни своих разнообразных масок, призванных держать публику подальше от твоего внутреннего мира. Это был такой редкий момент!
Я решил, что не прощу себя, если позволю тебе уйти, так и не узнав, помнишь ли ты меня со школы, или нашёл лёгкую жертву наугад. Но, прежде чем я успел открыть рот, ты вытащил из кармана мятый листок и аккуратно положил его на краешек раковины.
— Короче, возьми это. И приходи завтра. Будешь играть в нашей группе.
Я уставился на листок с каракулями, а ты тем временем со словами «Auf Wiedersehen, детка» покинул уборную.
На бумажке был указан какой-то адрес и время — 18.00.
День выдался морозный, в воздухе висела промозглая влажность, изо рта и носа вылетали густые молочного вида клубы пара. Прохожие, все до одного, выглядели заядлыми курильщиками.
Я попросил таксиста высадить меня за один квартал до нужного адреса, чтобы было время привести мысли в порядок. Что меня ждёт? Если не твой очередной розыгрыш, то, возможно, что-то похуже?
У меня даже и мысли не было, что я могу не прийти.
Я остановился на углу здания и сверился с бумажкой: как будто буквы могли сами собой поменяться местами.