Как итог, студиозусы посчитали, что не так страшны преподаватель и его ведьма, как один монстр, и ринулись обратно в квартиру Грейта.
Я же, стоя на пороге, выдвинула ультиматум:
– Без гроба не пущу!
И оный тут же был лихо вскинут на закорки, и с ним адепты буквально вбежали в прихожую квартиры.
На кой мне нужна была эта домовина, я спросила себя только сейчас. Но! Дело принципа было ее внести. А потом разберусь, зачем она в хозяйстве нужна.
– Все, теперь свободны, – скомандовала я, когда гроб был водворен на пол и поставлен на попа в коридоре.
– А как же монстр? – мотнула головой в сторону двери бойкая девица.
– Молчи, – толкнул ее в бок приятель.
– Сам молчи, Мэт, – не осталась в долгу та.
– Оба заткнитесь! – цыкнул третий. – Нас щас Катафалк в этот самый гроб и закатает. Без права пересдачи.
– А вы кто? – задал вопрос самый бесстрашный из адептов. Правда, заикаясь и дергая глазом. – А то мы Катаф… магистру Грейту сюрприз хотели сделать.
– А сделали подарок его жене. – Я была невыспавшаяся, а потому откровенная. – А теперь свободны!
– А вы монстра с лестницы уберёте? – совершенно по-деловому, уже без испуга спросила девица.
Я напоказ щелкнула пальцами.
– Убрала, – столь же по-деловому заверила я.
А когда пересдатчики покинули квартиру Катафалка… тьфу ты, вот прозвище прилипчивое, Ульриха, то я не удержалась от ехидного:
– И да, в следующий раз будете приходить – полочки для моего шкафа захватите!
Ответом мне стал дружный топот. А когда я обернулась, чтобы уйти обратно в спальню, то увидела, как, прислонившись плечом к стене, стоит мой муженек и… беззастенчиво ржет! Тихо, но заразительно, подлец.
– Эл, в роли моей супруги-ведьмы ты была бесподобна, – наконец выдал он.
Все бы ничего, но сейчас Ульрих был без своего старящего тело артефакта. И… я увидела настоящего Грейта.
Как оказалось, Ульрих совсем не стар: ему было не больше тридцати. Темные волосы, седой в которых была пара тонких прядей, черные брови, прямой нос, высокий лоб, четко очерченные скулы, чувственный рот. Такие породистые лица, как у Ульриха – это результат поколений династических браков. Неожиданно пришла мысль: я, Элисон Байри, никак не вписывалась в вереницу этих длинных аристократических имен. А потом себя одернула: это же не настоящий брак. Так, сделка.
Я уже хотела что-то съязвить в ответ мужу, но подумала, что лучшая месть – это сытая месть, и заявила:
– Не только супруги, но и тело-, а еще и нервохранителя! Так что с тебя завтрак! И да, амулет свой не забудь надеть. Я к тебе светленькому привыкла. – Засим гордо удалилась.