Наклоняюсь и поднимаю простой серебряный браслет. Как украшение он не имеет никакой цены, но в руках наследника имеет огромную силу. Жаль не атакующую и даже не защищающую. Беру так же с земли конверт и плед. Кажется, это та самая тряпка, в которую Лили куталась в день нашего знакомства, когда я порвал на ней платье. Конверт вскрою позже, сейчас на это нет времени, пора выбираться. Накрываю пару пледом, надеваю на нее браслет, потому что для меня он слишком мал. Конверт после долгих раздумий зажимаю между мной и висящей без чувств Лили.
Обычно мне не нужен огонь, чтобы ориентироваться в темноте – волчье зрение и обоняние ни раз выручало, но в темном до черноты незнакомом месте, с совершенно незнакомыми запахами, обостренные чувства дезориентируют. На мне ответственность за пару, и от осознания, что нихрена не контролирую, а бреду наугад голый, с ней на плече закутанной только в тонкий плед, больше подходящий размерами для ребенка, но никак не для взрослого человека, пусть и такого мелкого как кудряшка, чувствую себя приотвратно. Знать бы хоть что-нибудь из длинного списка вопросов. И вот самые простые: как, почему, где и зачем?
Время будто замирает, и я не знаю как долго шел по тоннелю, инстинктивно желая вернуться, ориентируясь на наш запах, но упрямо толкая тело вперед. Я уже знаю, что сзади нет ничего кроме света, значит нужно идти дальше, пусть и не видно нихрена. Иду практически на ощупь, но со временем и без того обостренное зрение привыкает, и я различаю немного больше, чем очертания невозможно ровных стен по бокам. И собственно, это не дает мне ничего, кроме капли уверенности, потому что насколько хватает глаз, впереди лишь темный тоннель. Выругавшись мысленно, но очень грязно, продолжаю топать вперед, перехватив пару двумя руками, укладывая ее голову на свое плечо – мы идем слишком долго, чтобы болтание вниз головой оставалось безопасным.
Выход точно где-то там, по-другому быть не может, потому что кто-то же продолбил тут тоннель? А работа слишком ровная для естественного происхождения. Слишком ровная даже для шахтеров. Не видел магии настолько мощной, чтобы творить такое с камнем. Со скалой в центре горы, а судя по длительности моего пути, мы не иначе как в самом ее долбанном центре. И без распорок. Вообще без распорок. И это наталкивает меня на мысль, что мы уже не в скале. Но тогда где?
И вот, когда ругательства уже закончились, а я наладил спокойный мысленный диалог с самим собой, вспоминая долгие часы пути в одиночестве, когда гонялся за рыжим воришкой, коридор вдруг свернул раз, второй... и я уперся в хренов тупик. Аккуратно укладываю кудряшку на пол и задумчиво ощупываю преграду. Сначала мне показалось, что это камень, но передо мной подобранная в цвет скалы серая металлическая дверь. Толкаю рукой, но та не поддается. Тогда наваливаюсь на нее всем телом, и, о чудо, между косяком и дверью образовывается узкое пространство. Проникший в проем свет с непривычки бьет по глазам, и я отворачиваюсь, пытаясь вернуть себе человеческое зрение, но волк слишком насторожен, и не отдает мне контроль. Выругавшись в очередной раз, я подавляю его, теряя и частичную трансформацию, становясь обычным человеком. Козырь, которым должен пожертвовать, потому что по ту сторону могут быть сюрпризы, а мне нужно видеть, а не стоять столбом в ожидании, когда же привыкнут глаза. Если я ослепну, мне будет похрен как я выгляжу и насколько сильнее тех, кто видит.