Наоми не была изнасилована, с ней не случилось ничего, относящегося к сексуальным действиям. Забавно — именно этот факт придал делу остроту и сразу вывел его из области обыденности. Газеты много писали об этом и о страданиях Наоми, смакуя подробности: отрубленные руки, глубокие резаные раны на плечах, отсутствующие глаза. Технически, она умерла от удушения: шея моей девочки была сильно сжата и, в конце концов, сломана парой сильных рук. Мужских рук — по крайней мере так показалось коронеру.
Несколько особенно любящих сенсации газет строили дикие предположения о мотивах убийцы или убийц. Неизбежно появились сравнения с деятельностью Майры Хиндли и Йена Брейди. В одной из статей вину пытались скинуть на группу сатанистов.
Любопытно, что в наши дни — это предположение звучит не так странно. Даже центральные газеты, во главе с сообществом психологов и социологов, говорят, что жестокое обращение с детьми в сатанинских культах не просто факт, а реальность нашего общества. Может быть, они правы, и наша дочь стала жертвой такого культа.
К тому времени, как мы узнали правду, это уже не имело никакого значения. Поиск мотива преступления уступил место поиску чего-то совершенно иного.
На самом деле, именно газетчик первым предупредил нас о существовании неких внутренних, странных событий. Это был фотограф из «Дейли Миррор». Кажется, его звали Дафидд Льюис. Если я правильно помню, он был родом из какого-то захолустного маленького городка в Южном Уэльсе — Нидпорт-Толбот или Амманфорд. Из места, о котором никогда не писали ни Дилан Томас, ни Вернон Уоткинс.
Судя по внешнему виду, Льюис в юности играл в регби. Фигура фотографа обладала той самой валлийской основательностью, которая так хорошо подходит для овцеводства и шахт. В его жизни был период, когда он много пил. Но при всем этом, Льюис был человеком от земли. Все это не играло особой роли для нас. Но у Льюиса имелись свои доказательства, не важно, что он говорил или как выглядел.
Фотограф был сообразительным, общительным и приятным, хотя и не вполне культурным человеком. Льюис позвонил первым. Когда я сказал, что нам не нужны фотографии, и попросил положить трубку, он, запротестовав, пояснил, что звонит по другому поводу. Что есть нечто такое, из-за чего он теряет сон по ночам. Я продолжил возражать, и он пообещал прийти без фотоаппарата. Объяснил, что привезет с собой фотографии, мнение о которых хотел бы узнать. Мне не хотелось ничего слышать об этом, но, в конце концов, я согласился. Кто знает, как бы все сложилось, если бы фотограф смирился с моим отказом?