Потом еще был чай из больших кружек в красный горох и пироги.
А завершало эту сладкую феерию потребованное Юлькой мороженое, которое в нее уже с трудом влезало.
За их веселой перебранкой шустро бежало время, не оставив Маличу ни шанса задремать прямо здесь после малосонной ночи и последующего перелета. Час отъезда все близился. И из кафе они выбирались, спохватившись, что эдак недолго пропустить поезд.
Напоследок Юлька сунула отцу здоровенную коробку с роботом-штурмовиком из «Звездных войн» и радостно объявила:
- Это самой мелкой!
Повертев упаковку, папа хрюкнул, но все же выдал:
- Это на будущее или с учетом, что сама будешь играть?
- Я думаю, играть в это будет даже Роман. Он же как раз из поколения старой трилогии!
- Подлизываешься?
- Есть немного. Женьку за меня поцелуешь?
Андрей Никитич внимательно воззрился на младшую дочь и, помолчав, выдал:
- Приезжать домой совсем не входит в твои намерения?
- Пока нет. Потом, позже. Па, не обижайся, а! У меня правда причины есть.
- Ну… О причинах – Женьке рассказывай, если захочешь. Я не стану давить. Но… - Малич-старший сунул подмышку коробку с роботом и внимательно воззрился на дочь. – Ты уж… Дома – всегда лучше.
- Дома – лучше всего, - подтвердила Юлька. – Я потом обязательно. Может, даже осенью.
О том, что осенью Богдан Моджеевский улетит в Великобританию, Юлия Малич знала очень хорошо. И сама не понимала, радуется этой мысли или нет. В сущности, хоть в Солнечногорске он, хоть в Лондоне – для нее одинаково недосягаем, и об этом лучше не задумываться. Лучше думать о том, что за Таврию ей еще отдавать долг. Да и этого робота она купила в рассрочку, которую надо погасить в течение года. Но все эти проблемы Юлька будет решать самостоятельно. И обязательно решит!
- Опоздаешь, - наконец пробормотала она и подалась к отцу, чтобы крепко его обнять. А в итоге еще и хлюпнула носом.
- Не разводи сырость, - весело обнял ее в ответ отец, а через полчаса благополучно дрых на своей законной полке под перестук колес. Впрочем, перед этим он предусмотрительно успел включить на зарядку телефон.
И лишь одного не учел Андрей Никитич. На перроне родного Солнечногорска его поджидала шумная компания Моджеевских (без учета Жени, которая по-прежнему оставалась Малич). Роман одной рукой энергично сотрясал ладонь тестя, в то время как другой прижимал к себе ярко-розовый пакован под названием «дочка», Женя весело сообщала о том, что соскучилась, а юная Елизавета радостно ревела, перекрывая вокзальный галдеж.
В общем, позвонить Стеше ему снова не дали. Олигарх Моджеевский традиционно решил по-своему: