– Либо тот, кому она эту клятву давала, все еще жив, – прошептала я. – И тогда… А что, если ваш отец знал убийцу Береники и покрывал его, и именно этот убийца взял клятву с горничной?
– Такой вариант так же вполне возможен, – вдумчиво проговорил некромант. – Вот только в таком случае тот маг должен был посещать наше поместье в день смерти и похорон Береники.
– То есть, это может быть кто-то из тех, кто приехал на вашу свадьбу… а потом задержался до похорон. И как я понимаю, после самого обряда погребения никто из «гостей» не остался на ночевку, иначе бы они тоже стали свидетелями убийства?
– Верно. На нашу свадьбу тогда приехало немало представителей высокой знати со всей страны, как-никак и Неверморы не последние люди в королевстве, и Леноры имеют немалое влияние, в жилах Береники даже текла кровь королевского рода. Так что магов на нашу несостоявшуюся свадьбу приехало немало, и около половины из них остались на похороны, сразу после которых разъехались.
– Следовательно, клятву с Агаты должны были взять как раз перед погребением. Практически сразу после того, как она заметила, что заклятие начинает ослабевать, и Береника подает признаки жизни. И в таком случае тот маг, стоящий за убийством вашей невесты, должен был пристально следить за гробом. Настолько, чтобы обратить внимание на служанку, выражение лица которой изменилось при взгляде на «покойницу». Скажите… я понимаю, что вам больно об этом вспоминать, и в тот день вы явно были не в том состоянии, еще и после ранения отцом, но… Как проходили похороны? Где стоял гроб до церемонии, и как много людей могло возле него находиться?
– Сначала гроб с телом держали в одной из комнат на первом этаже поместья, – тяжело выдохнув, начал лорд. И по его лицу было видно, что каждое слово, каждое возвращение к тем воспоминаниям причиняют ему невыносимую боль. – Во двор, к парадному входу, его вынесли лишь к началу погребальной церемонии, в полдень. Именно там собрались все, кто пришел проводить Беренику: кто из-за того, что в самом деле тепло к ней относился, а кто просто представлял свой род на похоронах ради соблюдения этикета. Час жрецы из храма исполняли проводные песнопения, а потом гроб отнесли к семейному кладбищу Неверморов, где заколотили гвоздями и закопали в землю.
– И все то время, до полудня, пока гроб стоял внутри поместья?..
– Я почти не отходил от него, – признался мужчина. – Отлучался всего пару-тройку раз, когда… понимал, что сейчас не выдержку, – напряженно выдохнул он, и я заметила, как дрожат его руки. – Тогда я на несколько минут выходил на задний двор со стаканом виски, пока меня не попускало. А затем… снова возвращался к ней. И хоть это сводило меня с ума, не мог отвести взгляд, потому что, как тогда думал, больше никогда ее не увижу. Хотя… с тем, как я ее УВИДЕЛ снова – на разрытой могиле, окровавленную, умирающую в агонии… то луже бы я тогда, на похоронах, и вправду видел ее в последний раз, – сбиваясь, пробормотал он. Прежде чем, словно опомнившись, сжал кулаки и продолжил: – За то время, пока я стоял возле гроба, в комнату заходило лишь несколько человек. Родители и братья Береники, Себастьян Холлер со своим отцом (следом за которыми, по приказу отца, ходили по пятам стражники, чтоб те вдруг чего не учудили), и мой лучший друг времен студенчества, Стефан Райдер. Мой отец тоже появлялся пару раз, но не особо задерживался. После нашей ссоры накануне, когда он ударил меня ножом… на людях мы не подавали виду, будто между нами что-то не так, но отец не сомневался, что я не желаю его видеть. Поэтому наше с ним общение на похоронах сводилось к исключительной формальной картинке для тех, кто пришел на эти похороны. Кроме них… разве что прислуга, которая подходила к телу, чтобы сбрызнуть его благовониями. День выдался на удивление жаркий для ранней осени, и опасались, что будет… слышен запах. Поэтому, хоть саван и без того был надушен до тошноты, эту процедуру повторяли множество раз, пока гроб не вынесли для обряда. Хотя, конечно, потом мы поняли, что никакого запаха в принципе не могло быть, ведь Береника… не мертва.