Парни не прониклись, в их понимании я поступил странно. В своём, впрочем, тоже. До сих пор не очень понимал, что на меня нашло.
Первое кольцо… оно просто оказалось в кармане в неподходящий момент, и я подумал — а почему нет? Зачем этой безделушке валяться?
Второе кольцо у меня выпросили. Смазливая девица подкараулила возле гостиницы и начала расспрашивать про подарок, сделанный её подруге. Объяснить, что то кольцо ничего не значило, я так и не смог — мисс оказалась непробиваемой пиявкой, и я пригласил девушку на чай.
Мы прошли в холл гостиницы, из которой я по-прежнему не собирался съезжать, и я оставил «дознавательницу» за столиком. Сам поднялся в номер и принёс ей другое кольцо, просто чтобы отвязалась.
Глупое решение. Идиотское. Но ничего иного на ум тогда не пришло.
Или дело в другом? Или меня просто раздражали эти побрякушки? Целая дюжина — дурацкие кольца, вообще не понимаю зачем их купил.
Тогда не мог выбрать, а теперь избавиться. Подарил ещё троим — просто так, за красивые глаза, а итог… Маразматичные слухи и безуспешные попытки что-либо объяснить. Вернее, это я вначале, в первые полчаса, пытался объяснить, а теперь нет.
Устроить что ли громкий загул в публичном доме, чтобы все приличные мисс отстали?
Впрочем, видя характер местных девушек, есть подозрение, что такая выходка их только взбодрит.
Я вздохнул и резюмировал:
— Бабы — дуры.
А вот эта мысль бойцам понравилась, ею они прониклись мгновенно.
— Точно дуры, — кивнул самый взрослый.
Юнец, который продолжал делать отжимания, благоразумно промолчал.
— Причём дуры что в юности, что позже, — добавил другой. — А несколько дней в месяц так вообще ведьмы!
Все дружно закивали.
— В узде их держать нужно, — сказал первый. Он показательно сжал кулак, и все сразу согласились. Только юнец взглянул с сомнением, а поднявшись на ноги, не удержался от глупого вопроса:
— В узде? А как же любовь?
Старшие зафыркали, а я стиснул зубы. На мгновение пустота в груди стала бесконечной. Я чувствовал себя странно, неправильно, но точно знал, что когда-нибудь это пройдёт. Всё наладится. Я обязательно исцелюсь от этой нелогичной тоски.
— Любовь — это хорошо, — сказал я примирительно. В конце концов он молодой, ему надо во что-то верить. Пусть даже в такую глупость.
Впрочем, правда всё-таки прорвалась:
— Но любовь к боевому оружию надёжнее, чем к женщине.
Парень покраснел.
Смутился так, что я тоже не выдержал:
— Ты влюблён что ли в кого?
Боец пожал плечами, потом робко кивнул, а спустя миг решился — выпятил грудь и сказал громко, с достоинством:
— Да, люблю! И она самая лучшая девушка в мире!