Дамиан внимательно изучал юного Камисса, пытаясь понять, как далеко готов зайти этот юноша ради чужой ему девушки, которую все равно считает своей сестрой, что готов пожертвовать самим дорогим, что у него есть.
– Заберу, конечно, – ответил он. – Только очень хочу надеяться, что этого не случится. Присылай ко мне лучше свою саламандру с хорошими вестями.
– Я бы тоже хотел надеяться только на хорошее, Дамиан. Давай, открывай.
Прежде, чем открыть портал перехода, Дамиан подошел к Ригану и крепко его обнял, похлопав по спине.
– Возвращайся с удачей, Риг! – и переход был открыт.
Риган вступил в него с Исполином под уздцы, уже находясь по ту сторону перехода, напоследок еще раз махнул другу, и портал закрылся. Дамиан вздохнул и открыл второй переход – к себе кабинет.
Риган же, как и договаривался с ректором, оказался в трех лигах от столицы Расаны – Равака. Он вышел из портала на опушке леса и видел издали темные мрачные тени городской стены. Уверенно повернувшись к столице спиной, он направился вглубь леса. Через пол лиги в просвете меж деревьями блеснули огоньки небольшой деревушки. А чуть далее за ней, находилось имение, некогда собственность его покойной матушки. И сейчас, в опале это был его дом, знание о котором он вытравил из всех архивов в Раваке и непосредственно во дворце.
Небо было затянуто облаками, сквозь которые временами игриво просвечивала луна. Стояла приятная ночная прохлада. Лес был напоен звуками ночных обитателей. Риган всем своим естеством впитывал эту красоту и прелесть, не зная, сколько у него еще времени осталось, чтобы наслаждаться жизнью.
Подъехав к высоким воротам, он произнес заклинание, и они, полыхнув синим, раскрылись на две половины. Въехав, Риган пробормотал другое заклинание, и ворота сами собой заперлись и по ним пронеслась синяя змейка защиты. Удовлетворенно кивнув, парень уверенно направил коня в сторону конюшни. Сам, чтобы никого не будить, расседлал Исполина, отер ему спину и поставил воду в его денник. Закрыв конюшню, также тихо Риган прошел в дом.
Каждый раз, когда он покидал это место, в нем проявлялся страх, что он может уже не вернуться сюда, к себе домой. В доме было тихо. Все спали. Он уверенно прошел на второй этаж и повернул налево, толкнув перед собой первую дверь. На огромной двуспальной кровати разметалась девушка в тонкой ночной сорочке, которая задралась ей до середины бедра. В призрачных бликах луны периодически освещалось ее улыбающееся лицо с нежными, такими любимыми чертами и красивыми кудрями каштановых волос.
Он так же тихо, как вошел, покинул комнату и прошел к следующей двери, где на кроватке под розовым балдахином спало его маленькое чудо – годовалая Арника. С умилением в душе он разглядывал свою малышку, которая оказалась его полной копией. Аккуратно легонько коснувшись губами ее лобика, он вышел, чтобы посмотреть на своего наследника, последнего мужчины рода Камисс.