Странный это спектакль, но в «Ленкоме» сейчас время странных спектаклей. Некогда Марк Захаров говорил со своим зрителем ясно и прямо, так это было тогда, когда зритель тоже воображал, будто ему всё ясно. Тогда на свете ещё существовал «ленинский комсомол» и можно было мечтать о «диктатуре совести». А теперь остался только «плач Офелии», чистой невинной души, над изгадившимся «принцем», которого она так любила когда-то.
Воскресить прошлое с «Поминальной молитвой»
17 марта 2021 года в театре «Ленком» состоялась премьера, которую можно назвать «антипремьерой». Потому что это реконструкция, восстановление, воссоздание знаменитого спектакля Марка Захарова «Поминальная молитва» (1989) по пьесе Григория Горина, сделанной на основе прозы Шолом-Алейхема. Главная роль, Тевье-молочника, перешла от отца к сыну — от Евгения Леонова к Андрею Леонову. А между 1989 и 2021 годом пролегли, как вы понимаете, эпохи и эры…
Ту «Поминальную молитву» я видела дважды — с Евгением Леоновым и с Владимиром Стекловым (он играл в очередь с Леоновым, сейчас в очередь с Андреем Леоновым играет Сергей Степанченко) — и могу свидетельствовать, что декорации Олега Шейнциса, эта уникальная «симфония» из досок, и мизансцены Марка Захарова повторены цехами театра и режиссёром реконструкции Александром Лазаревым-младшим точно и тщательно. Но это, так сказать, плоть спектакля — душу спектакля повторить никак невозможно. Нынешняя «Поминальная молитва» — совершенно особенное предприятие.
Мечтатель, герой повести Достоевского «Белые ночи», обладал способностью исступлённо грезить, гуляя по Петербургу, но потом эта способность несколько ослабела, и Мечтатель, проходя по городу, отмечал — вот здесь, именно возле этого дома, некогда я был в своих грёзах счастлив. Вот что-то такое — воспоминание о пригрезившемся когда-то счастье — есть в новой «Поминальной молитве». Ясно же, что зритель (и видевший, и не видевший старый спектакль) будет вглядываться в Андрея Леонова (кстати, участвовавшего в старом спектакле в роли писаря Феди) с невольной целью установить, насколько он похож на отца, и это обстоятельство непреодолимой силы. Похож, похож, но не в этом дело, Андрей Леонов давно вырос в самостоятельного примечательного артиста, и роль Тевье-молочника из деревни Анатовка позапрошлого века — его личное создание, хоть и существующее в облаке воспоминаний, в ауре игры отца. Отец — вообще ключевое слово и для прежнего спектакля, и для нынешнего. Тема отца волновала прежде всего и Марка Захарова, волновала сильно, лично, глубоко.