«Северный ветер» вначале был поставлен Литвиновой на сцене МХТ имени Чехова и уже тогда погрузил меня в тягостное недоумение. Что это и зачем это? Хочется Ренате Литвиновой окунуться в мир гостиных «высшего общества», богатых нарядов и обедов при свечах — так на это есть отлично сделанная английская драматургия, есть Уайльд и Шоу, Моэм и Пристли с их безупречно выстроенной интригой, тщательно выписанными ролями и остроумным диалогом. Ничего этого Литвинова не умеет и уметь не хочет, её право, она автор и звезда. В умелых режиссёрских руках Киры Муратовой, Александра Митты и Алексея Балабанова выказывала к тому же недюжинные артистические способности. Но в «Северном ветре» Литвинова находится в собственных режиссёрских руках, и такое впечатление, что её занимает главным образом то, как она выглядит. Что ж, выглядит Рената Литвинова превосходно. Однако фильм не может держаться на одном дизайне.
Крупные планы Литвиновой хороши, но смотрит она на зрителя светлым, рассеянным и абсолютно пустым взглядом.
Развалился ведь её мир, мир большого гламура, где бедную женскую плоть в предмет искусства преображали вдохновенные дизайнеры, мир торжествующих моделей, мир «показов» и глянцевых журналов. Всё пошло на помойку истории, погибло и не воскреснет. Сам тип разряженной женщины-бездельницы, обвешанной драгоценностями, на высоченных каблуках, с вечным бокалом в руке стал смешной архаикой, в него охотно играют разве трансгендеры и транссексуалы. Только и осталось, что устроить поминальное торжество тотального дизайна, соорудить «дворец мёртвых грёз», и какая уж тут может быть драматургия, какие причинно-следственные связи… Так; но ведь у Литвиновой, помимо страсти к гламуру, ещё и талант был, оригинальный, своеобразный, идущий на контакт с жизнью, — остались свидетельства, тексты девяностых годов, в частности, повесть «Обладать и принадлежать» (фильм по ней назывался «Страна глухих»). Да и не только это. Куда же делся юмор Литвиновой, её острый глаз и слух на живую современную речь, её внутренний огонь? Каким злым чудом она оказалась запертой в безжизненном пространстве вечного мрака и холода, разукрашенном с пышностью богатых похорон?
Жанр фэнтези (так он обозначен в «Северном ветре») требует наличия фантазии, а это явно не сильная сторона автора. Торжественная в стреча Нового года — это позднесоветская мифология, и с чего бы на этих замерших полях она имела такую власть. Замок в снегу с ужином при свечах тоже напоминает советский фильм «Чисто английское убийство» (это где героя Тараторкина отравили в первой серии), а тексты «Я видел графа Романа, он очень переживает, что вы не пригласили его на праздник» — советские либретто оперетт «Марица» или «Сильва». Актёрам играть нечего, отношений нет, образы не развиваются. Ульяна Добровская (Фанни) — дочь Литвиновой — мила и обаятельна, но, мне показалось, некиногенична. Конечно, не в той степени, в какой некиногенична Софья Эрнст, у которой, скажем ласково, вместо лица — луна в облаках, но всё же маме стоит задуматься, по какой стезе направлять дитя. Сама-то Литвинова киногенична феноменально.