Во дворе росли пальмы, яркими пятнами были рассыпаны цветники, черепичная красная крыша ловила блики солнца, а Саня старалась меньше думать о том, что такое хорошо, а что такое плохо.
— Ой! Прости… — врезалась она в Ареса, который выходил из особняка. Архипов удержал ее за обнаженную талию, прижав к себе, и спросил:
— Куда торопишься, светлая моя?
— Мне… туда. Там… это…
У Сани закончились слова. Арес так давно не обнимал ее, что она и забыла, каково это — когда сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки. Саня смотрела на его небритые щеки, на сильную шею в вырезе белой майки, и ощущала его сладко-мятное дыхание.
Телохранитель определенно пребывал в бодром настроении, выбравшись в кои-то веки на острова. А может, глаза у него тоже от бессонницы сверкали, а не от радости. У него ведь, как и у Сани, переломный момент в жизни наступил. Стас тоже волнуется, наверное, все-таки свободу получит в сентябре.
Саня обязательно спросила бы об этом, но он давно перестал делиться с ней своими переживаниями.
Объятие затянулось, пора было сказать хоть что-нибудь, но кровь прихлынула к лицу и дыхание перехватило. Растерявшись, Саня ляпнула первое, что всплыло в памяти:
— Можно мне тоже жвачку?
Стас толкнул языком белую «резинку», зажав зубами, и, улыбнувшись, снова спрятал ее во рту.
— Другой у меня нет. Целоваться будем, я так понимаю? — спросил он шутливо.
Саня застыла, оглохнув на мгновение от подскочившего давления, и представила, как Стас наклоняется к ней и…
— Мне нужно идти.
— Понятно. Ну беги, — он отошел, открыл для нее дверь и проводил взглядом. Этот взгляд преследовал весь год, стал частью жизни, но сейчас Саню бросило в дрожь, словно Арес коснулся ее мыслями.
Совсем с ума сошла. На солнце перегрелась.
«Я иду к цели и не дрогну, — напомнила она себе. — Страсть — это мимолетное».
«Ага, мимолетнее в твоем случае. Год прошел, а к Аресу до сих пор не остыла».
«Не его вина, что он ходячий тестостерон. И вообще, любят не за тело, а за дело», — спорила сама с собой Саня, но сердце болело, готовое разбиться. И как уберечь себя от этой боли, она не представляла.
Что поделать, тяжело терять близкого друга, даже если для него так будет лучше.
Так для всех будет лучше. Просто нужно принять это и сделать последний шаг.