На террасу через арку, увитую плющом, вышла Саша. Она переоделась в синий комбинезон, у которого была закрытая горловина, но зато слишком короткие шорты. Вот совсем бесстыжие, если честно. Специально, что ли, довести хочет? Проверяет его силу воли?
— …так что?
— М-м? — Он не услышал заданного вопроса, отвлекшись.
— Останетесь до завтра у нас? Мы только называем это место дачей, а на самом деле для меня это и есть дом родной. В Звенигороде я мало жил, все больше в переездах годы проводил с родителями. Мой предок построил эту усадьбу своими руками, но во времена деда ее сожгли. Отец из пепла восстановил, и я при первой возможности тоже лепту внес. Для меня корни многое значат.
— Увы, не могу разделить ваши чувства. У меня нет корней.
— Захочешь — пустишь.
— Это вряд ли, — скептически ответил Стас, глядя, как Саша расставляет чайный сервиз.
Они сидели в тени, но лучи солнца пробивались через листву яблони и ласкали лицо девушки.
«Остынь, убогий», — дал себе мысленный подзатыльник Архипов и отвернулся. Увы, чтобы забыть вкус ее губ, недостаточно просто не смотреть. Нужно, например, сломать себе ногу или руку, чтобы отвлечься на боль.
— Саша может остаться, если хочет, — наконец ответил он на вопрос. — Я вернусь за ней в шесть утра и отвезу на учебу. Мне сегодня еще нужно обсудить дела с охраной.
— Ребята надежные, можешь не волноваться. Их Тимошка подбирал, — Прохоров затянулся сигаретой и, сощурив глаза, выпустил дым. — Курю, не могу бросить. Вернее, не хочу. Работа нервная, — он засмеялся и проводил восхищенным прищуром жену, которая прошла мимо. — Сильные у меня девчонки, до сих пор не верю, что нас жизнь столкнула. Судьба явно потребует уплату за такое счастье.
— Какие-то проблемы? — правильно истолковал слова Стас.
— Да вот, знаешь… Саня западает людям в душу. Павел на стену лезет, говорят. Я своим ребятам позвонил вечером, его в Питер сопроводили под конвоем. Никуда не делся, уехал… Но удивил он, конечно. Такое рвение… Если он до Сани доберется, то в кандалы закует в каком-нибудь подвале. Я видел его глаза в суде. Он на нее как на собственность смотрит. Уже тогда стало ясно, что мы с ним не разойдемся по-хорошему. Достанет он ее рано или поздно, если до того в тюрьму не успеем засадить.
— Со мной не достанет, — ровно сказал Стас, а у самого нутро клокотало от желания выпотрошить ублюдка первым. Стереть его с лица земли за то, что Саша принадлежала ему когда-то, за то, что хотела его. — Вы мне спасли жизнь, Валентин Геннадьевич, а я постараюсь спасти ее. Это называется «отработать карму».