Стас последним поднялся в квартиру и молча положил коробку на грязный стол на кухне. Там стояла новая полупустая бутылка водки: видно, тетка просыпалась освежиться.
— Что это? — спросил Матвей.
— Это тебе из Гильдии фаталистов прислали. Сказали, главное, на порносайты не лезь в первый же день.
Матвей за день измотался и стал злой, поэтому побагровел и процедил:
— Идите вы со своими подачками знаете куда, Стас Юрьич?
Он знал. Но в углу на кухне рядом с пустой бутылкой лежала синяя коробка с дисками, а в ноуте был дисковод, поэтому Стас, ничего не ответив, с безразличным видом ступил к выходу, к проему без двери.
— Ну она же пропьет! — с надрывом сказал Матвей, пряча злые слезы. Наконец-то! Пробили-таки броню у парнишки за день.
— Когда пропьет, я тебе новый принесу. А в школе каскадеров послезавтра посмотрим, что с тобой делать. У них на подработку можно устроиться. Ты главное тетку заставь разрешение подписать.
Матвей не смог ответить. У него дрожали губы, и он дергал ими, прикусывая, опустив взгляд в пол, чтобы не показать, как сильно его задела за живое навязанная забота, которой он не просил. Но которая, как ни крути, просочилась под кожу. Ясное дело, ему было неуютно, потому что извилины в голове работали на двойной мощности, принимая новые обстоятельства.
— Послушай меня, — сказал ему на прощание Архипов. — Никто никому ничего не должен. И мне ты ничего не должен, Воробей. Но если вдруг у тебя будет лишняя минута, то включи чертов ноут и посмотри Сашины диски.
Матвей так и не выговорил «до свиданья», и гости уехали, закрыв за собой старую дверь.
Дома они сразу разошлись по комнатам, уставшие, и вдруг Архипову подумалось, что дом для него — там, где Саша. Это простая истина резанула острой болью по холодному сердцу, и шрам начал гореть, согревая…
…К концу декабря Стасу казалось, что он выгорит дотла, если не заведет женщину, желательно не одну, а гарем. Со времен августовского загула в больнице больше секса не случилось. До того не было год — и снова воздержание. Нехорошо это, вредно для здоровья.
Увы, с такой работой не особенно разгуляешься.
После летнего визита Василиска в клуб на Патриках Саша перестала там бывать, но за два дня до Нового года все-таки решилась. Пятница, четыре месяца учебы позади. Саша имела право выйти в люди; в конце концов, за Павлом круглосуточно следили. Угрозы от Ираклия не исходило: тот все еще надеялся благополучно закрыть дело сына и свалить из страны, потому и Василиска-отморозка придерживал, чтобы не натворил глупостей.
Вариант, что Павел наймет киллера, рассматривался, конечно, но психи любят завершать дела лично. Он сам придет, потому что помешан на Саше. Она ему нужна живая.