— Паша мертв? Жаль. Цепкий был мальчик.
Стас сжал пальцы в кулаки и согласился:
— Еще какой цепкий.
Старший Архипов был пожилой, худощавой копией сына. Он пристально смотрел на Стаса больше минуты, прежде чем сказать:
— Сестра твоя, Лиза, связывалась с матерью осенью, говорила, что ты дочку дипломата охраняешь.
— Лиза? А она откуда узнала? Я же ей не звонил.
— Ты и матери ни разу не позвонил, — осуждающе сказал отец. — Так что я, признаться, думал, наврали. Кто же тебя к своей дочери подпустит. Решил, тебя в подвале держат на сухом пайке, а мне сказки в уши льют… Так ты ради девчонки Валентина Геннадьича сюда пришел? — Отец был искренне удивлен. — Скажи мне кто-нибудь пару лет назад, что моему сыну хоть до кого-то будет в этой жизни дело, я бы в лицо рассмеялся.
— Я тоже, да. Потом посмеемся обязательно. А сейчас все серьезно, — нетерпеливо гнул линию Стас. — Если Ираклий успеет уехать из страны, он найдет, как вернуть долг Прохоровым… Отец. Я прошу у тебя об одолжении, первый раз в жизни прошу. Ты ведь можешь утопить его прямо сейчас. Он же исчезнет с концами не сегодня, так завтра.
Отец как-то странно, задумчиво усмехнулся, глядя в стол, будто сводки в мыслях подбивал, просчитывал нюансы.
— Да-а… Вот оно все как оборачивается. Меня предали, теперь моя очередь пришла. Некрасиво немного получается, но раз такие пироги… Хорошо, я дам добро прямо сейчас, — уступил отец.
Стас облегченно выдохнул, даже руки ослабели от свалившегося груза.
— Слушай, еще такое дело… было бы неплохо, чтобы мою судимость затерли. Тогда я смогу спокойной уехать за границу при случае.
Отец оскорбленно наморщил лоб и почесал бровь.
— Этим я и так собирался заняться, мог бы не переживать. Это мой тебе долг за то, что не пошел против меня когда-то.
Непривычное чувство — получать заслуженную награду и не считать себя самозванцем. Даже в ФСБ Стасу всегда было не по себе от почестей. Вроде и понимал, что заработал, а по нутру будто танком едут. Но сейчас все казалось правильным.
— Да ладно, ты мне ничего не должен…
— Тогда назови это новогодним подарком от Деда Мороза. Когда-то мы с матерью дарили тебе круизные путевки и крутые машины, а теперь вот — отсутствие судимости… Но ты меня, конечно, удивил. Порадовал своего немощного старика. Думал, сломаешься.
Немощному старику было пятьдесят четыре, и выглядел он, как престарелый Хан Соло — в такой же отличной форме. Но самоирония у них в семье — это вроде фирменного знака.
— Спасибо. Сыну всегда приятно слышать, что в него верят.
Отец засмеялся, а Стас почувствовал, как в душе исчез очередной демон. Их оставалось все меньше.