* * *
Они очутились на каменистом пляже, вокруг возвышался тёмный нехоженый лес, а впереди виднелась серебристая полоска бурной речки. Высокое небо имело бледно-лиловый оттенок с такими же редкими облаками, окрасившимися в разные тона: от совсем светлого лилового до насыщенного тёмно-фиолетового. Рядом с Котовым встал Ларга, с интересом осматривая пейзажи планеты верков.
— Отсюда началось моё путешествие, — сказал Котов, затем перевёл на наставника заинтересованный взгляд: — А ты бывал в других мирах, кроме нашего?
— Приходилось, — кивнул Ларга, двинувшись вперёд. Александр поспешил за ним, стараясь не отставать. — Но не так часто, как твой предок.
— И кто же там жил?
— Разные существа, — неопределённо пожал плечами Ларга. — Какие-то были более приветливы к чужакам, какие-то — менее. Могу добавить одну интересную особенность, что нигде мне не хотелось задерживаться надолго, только здесь…
— А я бы ещё попутешествовал с Дарчем, — разочарованно протянул Александр. — Но уже не получится, в космическом вакууме нет стихии, а мне без неё совсем паршиво… Будто на части разваливаюсь.
— Так и есть, — сказал наставник. — Ты этого не знал, но хорошо смог прочувствовать. Ты не можешь покидать пределы живого мира без последствий. Когда я усыпил руфа в первый раз и наложил на него Печать, ты был в очень плохом состоянии. Я думал, что ты не выживешь. Никто раньше не мог пережить разрыв души. Такую рану невозможно исцелить ни одному лекарю, если он не Бог, конечно. Но ты выкарабкался. И это случилось во многом благодаря стихии. Она заполнила ту часть твоей сущности, что занимал какое-то время руф. И всякий раз, попадая в открытый космос, ты терял не только свою связь с атмосферой, но и освобождал место для гостя.
- Поэтому он проснулся?
— Это я скоро выясню, — задумчиво пробормотал Ларга, двигаясь вперёд.
Как оказалось, проснулся руф не от отсутствия рядом воздуха, его просто позвали. Матриарх оказалась достаточно настойчивой дамой и всё-таки умудрилась растолкать крепко спавший призрак сородича.
Александр, увидев этих тварей, пусть и в воспоминании, пришёл в неподдельный шок. И даже успел порадоваться, что забыл их встречу. Память, как и в первый раз, милосердно отключилась, сохраняя рассудок. Но ещё большим шоком для Котова стало собственное поведение на их треклятой планете. И чем дальше он шёл, чем больше видел и узнавал, тем сильнее ему хотелось провалиться сквозь землю от снедающего стыда.
— Боже, не верю, что это был я! — возмутился он, смотря на то, как разозлённый Ардж утопывает из улья с Марией под мышкой, а тот тип, что по какому-то недоразумению оказался похож на Котова, спокойненько возвращается в пещеры.