Глаза по-прежнему не могли уловить даже крох света, и двигался покоритель на ощупь. Под руку очень кстати попался какой-то ребристый камень, и Александр принялся отирать об него ладони, желая поскорее отделаться от налипшей мерзости, чувствуя, как она застывает на коже не хуже, чем слюни Сомра. Но «камень» дёрнулся из-под рук человека, а Котов услышал предупреждающее шипение, нечто чувствительно хлестнуло его по левой ноге, и покоритель замер. Над головой зашевелилось что-то большое, густой, пропитанный кислыми парами воздух задвигался, принося новые незнакомые запахи, и пещеру огласило тихое гортанное рычание, перешедшее в сдавленное шипение. Рядом с Александром опустился кто-то огромный, и он протянул руку, осторожно ощупывая твёрдую ребристую поверхность, которую принял за камень. Оно снова пошевелилось и заворчало-зашипело, подавшись ближе к человеку.
Покоритель, не сразу вспомнив нужное Слово, призвал небольшую молнию и медленно повернулся, подняв её выше. Со всех сторон раздалось многоголосое шипение. В тусклом свете молнии заблестели обсидианом гладкие чёрные тела, закрывшие под собой весь пол и стены. И все безглазые морды были сейчас направлены на него, Александра. Он отпустил молнию вверх, и искрящийся шарик полетел к потолку, с которого тоже щерили пасти жуткие зубастые твари, порскнувшие в разные стороны, стоило молнии приблизиться.
— Сколько же вас здесь… — ошалело пробормотал Александр, оглядывая потрясённым взглядом орды бестий не иначе восставших из кошмаров чёрных.
Но ожидаемого ужаса он не ощущал. Напротив, что-то радостно скреблось внутри, рвалось наружу, словно желало поприветствовать окружившую его рать. Словно после всех лет скитаний он наконец-то вернулся домой… Это было одновременно и дико, и непонятно, но, несмотря на весь сюрреализм происходящего, ощущение, что он среди своих, не спешило отпускать Котова.
Они тоже рассматривали его, хотя глаз Александр у них не заметил. Гладкие вытянутые морды, черепа спрятаны в прочные панцири, поджарые тела, длинные пятипалые лапы, ребристые хвосты с острыми лезвиями на концах. Александр обернулся и задрал голову, рассматривая сгустившуюся над ним «тьму».
Она полулежала в своём вылепленном коконе, приподнявшись на когтистых руках. Обсидианово-чёрное поджарое тело казалось огромным, не меньше девяти метров, а с ужасающим ребристым хвостом, какой она опустила рядом с человеком, словно загораживая его от остальных бестий, будет ещё больше. Массивная костяная корона надёжно защищала череп, из лопаток выходили длинные костяные выросты, не позволяющие заваливаться этой «короне» на спину.