— Ничего такого, — пожал плечами покоритель. — Просто устал, наверное. Сам не знаю, куда себя деть и что бы ещё сделать.
— Сегодня останешься здесь, — безапелляционно заявил отец Валентин. — Вечером я тебя исповедую, а завтра чтобы на литургию явился, и никаких мне отговорок! От тебя уже одна тень осталась, а не человек, смотреть страшно.
— Ну, раз меня сюда принесло, просто так я точно не уйду, — вымученно улыбнулся Александр, — спасибо.
— Не за что пока, — всё ещё сердито, но уже заметно спокойнее ответил настоятель. — Оставайся сколько нужно. Могу тебе даже послушание дать. Впрочем, нет, а то ещё свалишься, мне только твоей кончины от переутомления не хватает…
Александр засмеялся, затем вспомнил кое о чём и сказал:
— Я тут в лесу вашем встретился с одним старичком занятным. Невысокий такой, седой, с бородой и глаза светлые. Кто он?
— Саш, под это описание у нас половина старших монахов подойдёт. Любой из них может быть. Он не назвался?
Александр покачал головой, досадуя, что не подумал даже имя старичка узнать, а отец Валентин, вспомнив кое о чём, сказал:
— Есть тут в ските отшельник один, старец Паисий. Может он быть.
— Он правда старец? — спросил Котов. — Или из-за возраста так говоришь?
— Правда-правда, — вздохнул отец Валентин и улыбнулся, глянув на Кота. — Характер только скверный, как у тебя. Клюкой своей может так приласкать, сидеть не сможешь. На него все послушники, кого я в помощь этому «больному-немощному» отправлял, жаловались.
— Точно, и мой с клюкой был, — весело улыбнулся Александр. — Значит, он. Я его навещу? — посмотрел он на настоятеля.
— Как хочешь, — пожал плечами отец Валентин. — Можем даже вместе сходить вечером, я всё равно к нему собирался.
До вечера было ещё далеко, и настоятель всё же определил для Котова небольшую работу — рубить дрова на заднем дворе. Лентяем Александр не был, так что почти сразу взялся за дело. Работы в монастыре хватало всегда, а вот рук — нет. Ему дали под ночлег его старую келью, где практически ничего за эти годы не изменилось, те же четыре красноватые каменные стены, узкая койка, небольшой стол с единственным стулом и икона Спаса в красном углу.
Он был рад вернуться сюда, хотя бы ненадолго, на время забыть о жизни, текущей за этими стенами, о других людях и саминах, о своей работе. Особенно о последней. Да, в монастыре тоже приходилось много работать, выполнять послушания, помогать на службах, но Котова это совсем не напрягало. Сказывалось детство проведённое при церкви, под присмотром монаха. Понятно было и то, почему ему хотелось остаться в монастыре. Здесь он был дома, погружаясь в привычный и родной мир, в котором когда-то был счастлив. Даже про Башню Александр не мог такого сказать. Да, в какой-то степени там было хорошо, но жить на Севере, практически в полном одиночестве… Как бы он ни ценил уединение, там было слишком пусто даже для него.