— Ну, Казанова, рассказывай, что у тебя там с бабами твоими творится, — Денис щелкает пальцами, подзывая официанта, а я разглядываю его с хмурой уверенностью, что пара бокалов и мне захочется дать ему в морду.
— А ты, как я посмотрю, уже с Викой подружился, — сделав заказ и дождавшись, когда официант свалит, говорю Денису, — может, мне ее вещи к тебе перевезти?
— А, то есть мы так беседу строить будем, — он щурит недовольно глаза, — ну ладно. Ты творишь дичь, а выставить крайним хочешь меня. Если тебе так легче, то ок. Стерплю, не гордый.
— Как-нибудь без твоей помощи разберусь, — цежу сквозь зубы, — я вроде не просил мне жопу подтирать.
— Баринов, ты вроде умный, а дурак, — Денис облокачивается на спинку дивана довольно вальяжно и головой мотает, — чем тебя так эта Ева привлекла, что ты ее домой притащил? Горловым пением?
— Рот захлопни, — добавляю в голос сталь, не хочу ничего слышать о Еве, тем более — от Дениса.
Вспоминаю, как мы с ней познакомились. Я не спавший, снег валит, меня от усталости рубит — и тут она, падает прямо под колеса моей машины. Нелепое существо в пуховике дутом, фигуры не разобрать, просто дурочка, что не смотрит по сторонам.
Первое желание было влепить ей затрещину, чтобы боялась по проезжей части шастать. Ладно я на низкой скорости, а если б кто-то несся сломя голову? Совсем башкой не думают.
А потом испугался, что она ударилась сильно. И дело не только в неприятностях с ГАИ — как-то не хотелось брать грех на душу. Возможно, если бы не снег и мой недосып, я успел бы затормозить раньше, а тут — глупое стечение обстоятельств.
Когда она садится в машину, даже лица ее не запомнил, только голос и имя. Ева.
Красивое. Обязывающее.
Но в тот день я был так своими мыслями загружен, что вместо больницы привез ее домой. Разглядел впервые в лифте и удивился. Ева оказалась красивой.
Большие глаза орехового цвета, пушистые ресницы. На лице минимум макияжа, чистая кожа. Сколько ей лет-то, пронеслось в голове, на вид совсем девчонка.
Но окончательно я попал, когда Ева попросила меня поцеловать ее. Дико осознавать, баб у меня было предостаточно, а тут — вспышка, внезапное осознание, что мне эта девчонка нужна сейчас до чертиков.
И что я не отпущу ее, хотя вслух говорю совсем другое, будто выбор даю, но выбора у нее нет.
Ощущения с ней были ни с чем несравнимые. От нее пахло так головокружительно — чем-то родным и знакомым, и это были явно не духи, а запах ее собственного тела.