«Словно остаток лета среди разноцветной листвы наступившей осени, хотя сейчас только июнь на дворе. Ну и сборище здешних мажоров, как не крути – каждый кичится своим богатством друг перед другом, древность рода золотым одеянием подчеркивая.
Тупые головы, хорошо, что если не с куриными мозгами!
Топор палача плачет по ним – пользу принесут немногие, токмо вред один от такого воинства!»
Своим местничеством и спесью родовитые бояре Москву не раз до цугундера доводили. И сейчас Юрий с трудом унял начавшуюся склоку – кому и где по знатности в шатре стоять положено.
«Шантрапа подзаборная – писюнами меряться решили, когда враг уже поблизости от них!»
От разноцветья одежды и сверкания доспехов рябило в глазах, словно на радужном карнавале, который довелось разок увидеть в том времени. А ведь такая картина говорила о многом – если военачальники столь пестро одеты, как расфуфыренные птицы в брачный период, то о действительно регулярной армии речи быть не может по определению. Все московское воинство, несмотря на свою внушительную численность, не более чем скверно обученное ополчение с зачатками профессионализма, если брать в расчет немногие полки «иноземного строя».
– Господа генералы и воеводы, – на последнем слове у Юрия непроизвольно прорвалось уже нескрываемое ехидство. – Через пять часов, ближе к вечеру, мы начнем баталию, не дожидаясь пока османы начнут устраивать свой лагерь. Атаковать их будем на марше и начнем бить по частям! Крепко ударим сжатым кулаком!
Юрий посмотрел на «воевод» – те растерянно переглядывались. И понять их можно – непривычны московские полководцы к наступлению, предпочитая действовать от обороны, и предпринимая лишь контратаки и вылазки, бились скопом.
А тут наступать прикажите?! Но как?!
Немой вопрос застыл в глазах почти у всех – многие бояре в растерянности стали переминаться с ноги на ногу. Юрий тем же решительным голосом продолжил говорить:
– В сражение пойдут все три бригады «новорусских» стрельцов первым эшелоном, каждая будет действовать супротив одной из османских колонн. Вначале опрокинем татар и ногайцев, идти быстро на конницу, вести по ней стрельбу из винтовок и штуцеров. Полковым единорогам в промежутках стоять меж батальонных каре – стрелять исключительно шрапнелью. Если всадники пойдут в атаку – орудиям переходить на картечь…
– Это безумие…
– Молчать! Кто посмел перебить царя?!
Юрий не сдержал прорвавшегося из души гнева. Один из бояр, осмелившийся на выкрик, попятился от его взгляда с побледневшим лицом – видимо только сейчас до него дошла вся дерзость подобного поступка, за которое положена плаха.