Когда забрались по лестнице, свистела легкими, как компрессор. В хоромах, куда мы попали, было что-то типа гостиной-столовой. И несмотря на ночеутро, был накрыт стол. В разговор включился посол нагов.
– Я думаю, что они что-то задумали. Я думаю, что это что-то нехорошее. Я думаю, это может быть покушение на вас, ваша светлость.
Я мрачно посмотрела на нага. Че ж ты так много думаешь-то, а? И так, жарко становится. Как в мартеновской печи.
И тут, краем глаза заметила, как Марк тырит трофейную колбасу. А, что, это вариант.
– Может, за знакомство? И мы кушать будем? Или где?
Ровно на мгновение лицо правителя нагов приобрело растерянное выражение. Но он тут же взял себя в руки и махнул рукой. На столе появилась красная жидкость в запотевшем графине, в окружении разнообразных блюд.
– Что ж… Присаживайтесь. – Предложил он и жестом указал на стол.
Сели мы, значит, трапезничать. Слово за слово, и выяснили все недоразумения. Посол, оказывается, не пытался меня сожрать, как я первоначально подумала. Он предположил, что девушка в беде, и беззвучно, шевеля губами, молит его о помощи. На слове «молит» Еся неприлично заржал, я пнула его конечности под столом и с пиететом уставилась на полузмея. Надо же… Спасать меня понесся, болезный.
Через час, вся наша побратавшаяся команда, была сильно на кочерге. Иримэ выслушал наш план по поиску камня, выдал документ, подтверждающий наши полномочия и важность миссии, ну и посла, в качестве сопровождающего и транспорта. С главами ведомств обещал решить вопрос дополнительно, бонусом, так сказать.
А нам, что ж, собраться – только подпоясаться. Поволокли на улицу призового посла, Марка, который схватил по дороге таз с салатом и Иримэ, для прощанья. Правитель нагов несколько раз усаживал нас на хвост, но мы, в силу перехода организма в другое агрегатное состояние – желе, все время скатывались с шкурки, с улюлюканьем и визгом. Устав связал паровозиком: Марк-я-Еся, и закрепил на после.
После этого правитель махнул рукой, и мы понеслись! Как мы скакали, как скакали, япона мать! Зубы в крошку, зад в хлам, салат весь на мордах. Марк ехал первый, поэтому, сеял разумное-доброе-вечное-майонезное позади себя.
Добрались до храма, откуда пропал булыжник, за час, слегка протрезвев.
Снимал нас посол, отцепляя скрюченные спазмами пальцы, вцепившиеся в плоть, в попытках не улететь в жопололя с бешенного хвоста. Первым в себя пришел Еся:
– Слышь, ты, шайтам – мобиль, как хоть тебя зовут? – спросил он у нашего экскурсовода.
– Зигуд. – ответил до сих пор пьяный в сосиску наг. Еся приподнял бровь и развернулся ко мне.