– Что это? – спросила у Бруни.
– Не знаю. Но мне очень страшно.
– Что-то мне подсказывает, что нас отправили сюда в качестве жертвоприношения, а не как спасителей мира.
Мы двинулись по жиже к дереву. Вариантов все равно не было. Как только мы дошли до дерева и взялись за ветки, чтобы взобраться на них, жижа забурлила и из ее недр выбралось чудовище. Оно поднималось, становясь все больше и больше, и казалось, что мы только что прошли по поверхности бездны, в которой помещалась эта тварь.
Она издавала вопль, было ощущение, что ей больно от соприкосновения с воздухом, и эта невыносимая боль несла смерть и страдания всем, кто встретится на ее пути. Она была слепа, на месте глаз зияли черные дыры, спина сгорблена, лапы длинные, со скрюченными пальцами и длинными, твердыми и острыми ногтями, из пасти торчал частокол тонких и острых зубов.
– Твою мать! – произнесла себе под нос, тут же лапа взметнулась в воздух и резко опустилась, принеся острую боль в руке. По ней потекла кровь, капая в черную слизь и пузырясь вместе с ней. Всплески в этом месте стали сильнее, пики смолы выше. Они поднимались, пытаясь найти источник крови, получить добавки, насытится.
Я показала жестами ведьме, чтобы она забиралась на ветки и пробиралась, как можно выше. Бруня легко запрыгнула, подав мне руку и затянув вверх. Мы поднялись еще на несколько веток вверх и затаились. Кровь не останавливалась, и начинала заливать ствол. Тварь принюхивалась, прислушивалась, обходя дерево по периметру, сужая круг, сжимая его.
Мне становилось хуже. Кожа посерела, в желудке стало сосать, зрение, слух и обоняние болезненно обострились, и меня мучала жажда. Невыносимая, выматывающая, сводящая с ума, доводящая до исступления.
Сколько времени прошло – не знаю. Я то заныривала в тягучее забытье, то просыпалась, то снова погружаясь в бездну. Но в какой-то момент, внутри сработало ощущение близкой опасности. Глаза сами резко открылись, и я, как в замедленной съемке, увидела летящие в меня острые когти. Смазанным движением отстранилась, во рту увеличились и стали острее зубы, отросли клыки, руки и ноги удлинились, на пальцах отрасли острые и твердые когти.
Я ухватилась за лапу, сорвавшую меня с дерева, оттолкнулась ногой от тела монстра и запрыгнула ему на шею, обнажив зубы и вонзив их в шею. Челюсти сомкнулись, дернула головой, вырывая часть плоти. После этого опять кусала и вырывала плоть. И снова, и снова, и снова. Пока шея не закончилась, и голова чудовища не отвалилась, упав в смолу с гулким всплеском. Туша покачнулась и начала оседать, погружаясь в трясину. По моему подбородку текла вонючая жижа, текшая по жилам твари.