И еще получила стрелами синих глаз. Задела, разозлила, на красивых мужских скулах заплясали желваки.
Дядя Саша нахмурился.
— Дима, ты развращаешь девушку.
— Пап, вы с тетей Наташей, кажется, тоже не отправлялись в другую квартиру, когда ребенка делали. Просто некоторым рыжим любопытным надо поменьше подслушивать и подсматривать.
К щекам прилила кровь, он правильно сказал… А вдруг Дима знает, что я захожу в его комнату и нюхаю рубашки? Тогда мне лучше провалиться сквозь землю. Навсегда провалиться.
— Пап, но я твои слова услышал… Думаю, настало время нам разъезжаться.
Два очень похожих мужчины сверлили друг друга почти одинаковыми синими глазами. Стало очень холодно, словно меня кто-то в морозильник засунул. Что же я наделала?! Теперь кровь стремительно отхлынула от лица, смущение сменилось страхом. Мысль не видеть каждый день высокомерной улыбки Мистера Совершенства показалась ужасной. Самым страшным кошмаром, который мог только со мной произойти.
— Это я виновата, не надо ссориться. Нечаянно свет включила, — рассеянно лепетала я, пытаясь хоть что-то предпринять для примирения отца и сына.
Дима ничего не ответил, проткнул насквозь своими невозможными синими глазами и прошел мимо к лестнице. Изнутри стал бить озноб. Не хочу, чтобы он жил отдельно, не хочу и все тут. Как так каждодневно не видеть Мистера Совершенство, не сказать ему какую-нибудь гадость. Да я умру, задохнусь!
Надо срочно отговорить отчима разъезжаться.
— Дядя Саша, простите, что вы поругались с сыном, я не хотела… Вы одна семья, не надо, чтобы он уезжал, это неправильно. Он вам родной и должен жить рядом с отцом.
— Ты очень справедливая девочка. Но Дима прав, как бы мне не было грустно, сын уже вырос, ему двадцать, пора отправляться в самостоятельное плавание.
Боже, как их убедить? Нельзя допустить, чтобы Мистер Совершенство уехал. Я так привыкла ежедневно получать свою порцию боли, что больше не представляла себе жизни без нее.
— Но где он будет жить?! Разве у вас есть еще одна квартира?
— Он уже взрослый, — грустно отвечал дядя Саша, — пусть попробует самостоятельно решить эти проблемы. Найдет себе еще один приработок. Я немного помогу.
— Но ведь Диме надо учиться, — чуть ли не плача приводила доводы я, а все внутри обмирало от отчаянья.
— Пусть как-то совмещает, а если не получится, то мой дом всегда для него открыт.
У Димы получится, он упрямый, целеустремленный, гордый, а значит, презирать он теперь будет кого-то другого.
Это же отлично, Инна, отлично, будет меньше на тебя давить своим совершенством. Да и вообще, меньше народа, больше кислорода. Только эти мысли совершенно не радовали, и мне нестерпимо хотелось реветь.