Фиар усмехнулся: тот, что опоясывал Ожара напоминал игривого щенка. Не кусал, скорее покусывал, играя. И щекотал, щекотал! Старшие сдавленно ругались, осыпая Тринадцатого принца проклятьями, а Двенадцатый вдруг довольно рассмеялся. Из вихря высунулась девичья рука и погладила его по щеке, растрепала светлые кудри.
– Не мож-жет быть… – Только и мог вымолвить Сваргус.
Фаеро и Бран потрясённо молчали.
Снежные буруны уплотнялись на глазах.
С каждой секундой в них всё больше прослеживались силуэты дев с длинными белыми волосами и безупречными лицами.
В Белых Горах говорят: Ворожеи – и есть Север.
Его лицо, его сердце. Его Дыхание.
Снежные девы седлают потоки ветра, подчиняют стужу.
Здесь, на своей вотчине, в своей стихии Ворожеи особенно сильны.
Только вот они не вмешиваются в мирские дела.
Люди, фениксы, двуликие – им всё едино.
Если только не крайние обстоятельства…
– Уходите. – Сказал Фиар братьям. – Вам здесь не место.
На лицах принцев – всех, кроме Двенадцатого, проступило облегчение. Ворожея, кружащая окрест Ожара, вдруг приникла своими губами к его рту. Тут же отпрянула, расхохоталась звонко и игриво – словно хрустальные колокольчики зазвенели в воздухе. Ожар зарделся, робко коснулся пальцами губ. Он взмыл над Колыбелью Белой Господинки последним.
Фиар проводил улетающих принцев задумчивым взглядом.
Ворожеи зависли в воздухе напротив и заговорили все разом. Их голоса напоминали бьющийся хрусталь.
– Пришла беда, принц.
– Беда.
– Беда!
– Пришёл огонь.
– Пламя.
– Пришла оттепель.
– Она принесла смерть в Белые Горы!
– Оттепель!
– Жарко!
– Воздух тёплый!
– Горячий!
– Смертельно опасный…
– Тёплый воздух тянется от Ледяной Горы, принц.
Феникс не ответил. Лишь скрипнул зубами.
Как будто он сам этого не знал.
Искра
Это был тот самый кристалл, который неправильный. Он висел прямо в воздухе передо мной и его острые грани мерцали и переливались в отблесках искр, летящих от камина. Я даже не сразу сообразила, что здесь кристаллу этому вовсе не место.
Пальцы сами потянулись навстречу.
Но стоило ощутить под пальцами его гладкую поверхность, как тело тут же сковал холод. Лёд. Неподвижность. Паралич.
Вокруг стремительно потемнело. Стало невозможно дышать. Невозможно пошевелиться.
Чем сильнее я дёргалась, стремясь избавиться от жуткого наваждения, тем только хуже становилось. Я лишь теряла силы. И дыхание заканчивалось…
Тьма вокруг налилась синевой. Мрачной. Равнодушной. Леденящей.
От неё не спасало даже перо Фиара!
Холод надвигался, наваливался со всех сторон, подбирался к самому сердцу…
Я собрала всю волю в кулак и заорала. Из последних сил.