Прошел месяц с тех пор, как мы с Натаниэлем заключили сделку. Обычно мы виделись после одиннадцати ночи. По утрам, когда я отправлялась на пробежку, Натаниэль встречал меня, еще до восхода солнца. Я мчалась за ним, пытаясь превзойти, но он только усмехался, задыхаясь, и вытягивал свои скульптурные ноги дальше. Новое место, которое он нашел для нас, стало коттеджем, ремонтируемым в поместье, частным домом для пар или семей, которые хотели больше уединения и требовали за него большую цену. Белый кирпичный коттедж, такой же, как и все остальные, увитый плющом и свисающий с темной деревянной крыши. Он был расположен в стороне от тропинки, скрытый ивами и кустами малины, что позволяло нам с Натаниэлем уединиться.
В доме почти не было мебели, кроме железной кровати и нескольких подушек, которые он принёс сюда из своей комнаты. Это был чистый холст.
Здесь я могла кричать, не боясь, что меня услышат, а Натаниэль кончал, находя удовольствие между моих бедер.
Иногда мы часами спорили, завернувшись в простыни.
Сегодня ночью, в темном коттедже, я лежала рядом с ним, глядя на ублюдка.
— Как думаешь, Романовы заслужили смерть? — я приподняла бровь, смотря на него.
Он фыркнул, его темная голова покоилась на руке позади него.
— В случае с Царем да. Он был слаб. Он не имел никакой формы руководства и разрушал российскую экономику.
— Ты ведь помнишь, что тогда была война?
Он сердито посмотрел на меня.
— Это стало доказательством того, насколько устарел монарх.
— Это не значит, что вся его семья заслуживала смерти, — огрызнулась я.
Его рука накрыла мою, и я замерла. Я не осознавала, что гладила его грудь, рассеянно проводя пальцем по мускулистому торсу.
— Мы должны прекратить спорить, — прошептал он, прижимаясь носом к моей щеке. — Ты опять меня возбуждаешь. — я смотрела, как он заключил меня в свои объятия, ощущая его твердеющую длину на голом бедре. — Перестань уворачиваться. — он застонал мне в волосы, и я с трудом сглотнула. — Я обычно дрочил после каждого нашего спора. — он сел, нависая надо мной, и провел рукой по моей скуле. Я уставилась на него, надеясь, что тени скроют мои красные щеки. — Ты когда-нибудь думала обо мне?
Его глаза танцевали по моему телу, скрытому под одеялом, но он видел меня обнаженной, и знал, что под ним.
Я стиснула зубы.
— Я ненавидела тебя.