Через некоторое время он замедлил движение лодки и сел, сняв футболку через голову и обнажив загорелый торс скульптурной статуи. Он вытер рукой лоб и лег рядом со мной, прикрыв глаза рукой.
Мы молча лежали, единственным звуком был плеск воды о борт.
— Где ты научился этому? — спросила я, перекатываясь на бок и поворачиваясь к нему лицом.
Он по-прежнему закрывал лицо рукой, но я видела, как его губы изогнулись в улыбке.
— Меня научил отец. Это единственное, чем мы вместе занимались. — он замолчал, но по тому, как дернулись его губы, я поняла, что он еще не закончил. Он находил нужные слова, подходящий момент, чтобы произнести их вслух. Аккуратный и образованный молодой человек. — Я хотел произвести на него впечатление, поэтому каждое утро отправлялся в плавание. Я выигрывал здесь все соревнования.
Я провела пальцем по деревянной доске.
— Но ты получал удовольствие от этого?
Мой голос был мягким, нежным.
Я наблюдала, как он сглотнул, его кадык подпрыгнул.
— Возможно, ты единственный человек, который понимает меня. Мне нравится понимать вещи. Нравится быть лучшим.
Я полностью опустилась на бок, ближе к нему, чем раньше.
— Но тебе это не нравилось.
— Нет, но я не собирался сдаваться, пока не овладею этим спортом.
Я уставилась на него сверху вниз. Я поняла его. У него был такой же мощный инстинкт, как и у меня, и я уважала его.
— Ты никогда не согласишься на меньшее, — сказала я не как вопрос, а как факт.
Он усмехнулся. Резко.
— Мои родители хотели, чтобы я был хорошо сложен. Был общительным, хорошо образованным и спортивным. Но больше всего утешения я находил в книгах. Когда все вокруг были слишком заняты, чтобы разговаривать со мной, я читал. Это было мое единственное утешение, мое единственное утешение ночью. Я не рос, проводя время с родителями. Я рос с нянями и учителями, а книги стали единственной постоянной вещью в моей жизни.
В горле у меня стало жарко и сухо, зрение затуманилось, слезы жгли глаза. Эти слова глубоко поразили меня. Потому что я чувствовала то же самое, когда росла. Я искала мира в своей жизни на словах. И теперь человек, который казался таким непохожим на меня, делился чем-то таким могущественным.
— Мне нравится анализировать людей, участвовать в разговорах, но я предпочел бы иметь свою собственную компанию или несколько избранных.
Мое сердце подпрыгнуло.
Была ли я одной из избранных?
Я приподнялась на локте.
— Как Гейб, Джеймс и Арсен?
Он подтвердил мои слова.
— Да. Я бы доверил им свою жизнь.
Я сглотнула, думая о трёх парнях. Меня передернуло при мысли, что в своей статье я критиковала их.