— Дяденька, отпустите меня домой, я честная девушка, а тетка на меня наговорила, чтобы поросенка второго не забрали, — начала я уговаривать солдата, проявившего заботу обо мне. В его глазах промелькнула толика сожаления и жалости, но он отрицательно покачал головой:
— Не проси, девка. Если тебя сейчас отпустить, ты дальше соседней телеги все равно не уйдешь. Смотри сколько кругом голодных мужиков, которые бабу несколько месяцев не видели, да еще и с войны идут, где трое из четырех погибли. Не ты первая, не ты последняя. Получат разрядку солдатики, отсыпают тебе медяшек, и пойдешь домой. А с тебя не убудет.
— Дяденька, да как не убудет, если я с мужиком не спала ни разу? — опять попыталась я его уговорить. Остальные, шедшие рядом с телегой, или не слышали нас, или не хотели вступать в разговор, шли молча, а некоторые замотали рты и носы серыми грязными платками, спасаясь от пыли.
— Молчи, деваха, — устало ответил мне солдат, соскакивая с телеги, а на его место сел тот, кто до этого шагал пешком, держась за её край. Он достал такую же фляжку, забулькал, глотая воду, но мне не предложил. Два солдата, что ехали со стороны поросенка, тоже слезли, уступая место товарищам, а сами пошли рядом, стараясь не отставать.
Три часа прошли незаметно, и хотя, было еще светло, некоторые повозки и группы военных стали сворачивать с тракта на поляны, что виднелись в просветах деревьев, но мы еще продолжали ехать, видимо, догоняли тех, кто ушел вперед.
Килли
Телега свернула внезапно, а за ней последовала еще одна. Проехали по лесной дороге пролесок и остановились на краю небольшого луга, за которым поблескивала неширокая речушка, на противоположном берегу её в самую воду опускались ветви плакучей ивы. Но любоваться красотами природы не было времени, я выглядывала, куда бежать.
А между тем солдаты стали устраиваться на отдых, не обращая пока внимания на меня. Одни доставали котел и припасы, другие занялись поросенком, оттащив его поближе к воде. Третьи удалились в лес собирать хворост и рубить дрова. На какое-то время я осталась одна и решилась — бегу.
Соскочила с телеги, юркнула под неё, почти на четвереньках проползла под второй, что была ближе к лесу. Четыре шага до кустов! Бежать надо подальше от тракта, но там река. Ничего, отбегу от луга, сверну к реке, переплыву, спрячусь в зарослях ивы.
Я опять бежала, не чувствуя, что босые ноги наступают на коряги, шишки, а острая трава резала икры. Оглядываться было страшно, как и услышать топот сапог за своей спиной. И мне показалось, что все будет хорошо, еще немного, и я сверну к реке, из-за кустов меня не будет видно с луга, где остановились солдаты.