— И руки от глаз убери. Я ничего не вижу!
— Вот так, — Валентина отодвинулась. — Рози, а вы?
Она поздно заметила, что медичка осталась без маски.
— Ничего, — та стиснула зубы, избегая смотреть девушке в глаза. — У меня есть… запасная. Я сейчас… достану и надену. Чуть позже.
Она отвернулась, почти уткнувшись носом во внутреннюю обшивку капсулы.
Валентина уже хотела было отдать ей свою — ну, или предложить дышать по очереди — но тут капсулу тряхнуло так, что она подпрыгнула и врезалась носом в затылок Тиоки. Боль ударила, кажется, до самой макушки. Девушка взвыла, хватаясь за лицо. В глазах все потемнело, кровь зашумела в ушах — или это взвыл двигатель? — и сквозь гул и рев послышался приглашенный маской крик Тиоки:
— Мы падаем! Падаем! Держитесь! Па-а-а-апа-а-аа…
Ей вторил еще чей-то голос — низкий горловой стон — и Валентина, сражаясь с болью и хлынувшей в маску кровью из разбитого носа, не могла сказать, кто это стонет — она сама или Рози. Капсулу вертело и мотало так, что, несмотря на ремни безопасности, девушек мотало тоже, хотя и не по всей кабине. Иное дело — незакрепленные вещи. Чемоданчик первой помощи прыгал в ногах, как живой, баул с вещами в какой-то миг оказался над головами, а потом рухнул сверху. Из-под сидения повылетали какие-то мелочи, в разное время притащенные техником. Вдобавок среди них обнаружился пакет с каким-то желтоватым порошком. Он порвался, засыпав все вокруг. Запахло серой, стало трудно дышать — не справлялись фильтры. Вдобавок, повысилась температура.
«Вошли в атмосферу!» — мелькнула у Валентина мысль. Значит, все-таки спасательная капсула была запрограммирована правильно и сумела-таки дотянуть до внутренней орбиты ближайшего крупного небесного тела, несмотря на выключенный автопилот. Такая уж у капсул стоит программа — в случае активации они сперва «выстреливают», отлетев на некоторое расстояние от корабля, чтобы не зацепило разлетающимися обломками, а потом начинают движение в сторону самого крупного объекта в радиусе действия лидаров. И, если катастрофа произошла в прямой видимости от планеты, чаще всего направляются именно к ней. Другой вопрос, что сама планета может не быть земного типа. Тогда выживших при аварии ждет мучительная смерть — внутри упавшей на грунт капсулы от удушья и перегрева или снаружи на мертвом грунте от десятка других причин.
Но пока еще они были живы и падали. Падали под натужный стон движка, скрежет металла и отчаянный визг Тиоки:
— Я не хочу умира-а-аать!
Приборы экспедиции не зафиксировали их полета.
Было жарко, но комбинезоны защищали от жары. Горячо было только ладоням и лицам. Ветер не приносил облегчения — он был для этого слишком горяч и слаб. Не ветер, а так, перемешивание воздуха. Но исследователи упрямо шагали вперед. Впереди семенил механос — механическая ищейка, настроенная на застрявший вездеход. Позади тащилась грузовая платформа. Время от времени то один, то другой путник оборачивались на остававшийся позади корабль, а заодно скользили взглядом по сторонам, замечая ориентиры. Связи не было, и если они заблудятся в этой каменистой пустынной местности, им придется погибнуть. Пусть не сразу, а дня через два-три, но… сколько организм может прожить без воды и пищи? Три дня? Пять? Семь?