«Что ж, — пытался себя успокоить Минк, — сколько наших пропало без вести? Просто моя фамилия добавится к огромному списку… Жаль только Рози. Где она? Что с нею? Сумела ли спастись?»
Время шло. И, ожидая последнего часа, он мерил и мерил шагами медотсек. Когда ноги начинали гудеть, присаживался на край кушетки, но пару минут спустя вскакивал и опять принимался кружить на одном месте, как зверь по клетке, доводя себя до изнеможения.
За этим занятием его застала веганка-медичка, Лонг.
Она остановилась на пороге и совершенно по-человечески всплеснула руками, хотя у веганцев этот жест выражал скорее скомканное приветствие, заменяющее рукопожатие. Мол, хотел бы пожать тебе руку, но не могу, тороплюсь и так далее…
— Это не есть то, что надо! — воскликнула она на ломаной интерлингве. — Это ты есть себя убить! Стоять быстро!
Он остановился, отступил на шаг.
— И что? Это мне как-то поможет в жизни?
Ей понадобилось время, чтобы перевести его слова.
— Я ты слышать, — покачала она головой. Этот жест означал не сомнение или отрицание, а раздумье. — Но не знать, почему…
— Почему? Я же под стражей. Военный преступник.
— Да, — после новой паузы откликнулась она. — Ты есть… Но пока нет. Ты не должен быть… Нет. Нет.
— Знаю. Я недостаточно здоров.
— Да. Это есть так. Ты есть плох. Очень плох. Сердце и, — она постучала себя по лбу, — там… Показания приборов. Плохо, — шагнула к встроенной в стены аппаратуре, где-то что-то подкрутила, где-то переключила пару тумблеров, где-то касанием пальцев ввела новые данные. Машины послушно загудели, запищали и запиликали. — Вот!
Веганка протягивала человеку напичканный электродами шлем.
— Ты это надо…
— Для очередного обследования?
— Да.
Он осторожно протянул руку. Эта женщина его пугала. Он точно знал, что здоров, но она упрямо вела себя по отношению к нему, как с больным. Его кормили какой-то странной пищей, время от времени ставили капельницу и просили принять те или иные таблетки. И эти исследования…Неужели его нарочно держат тут, имитируя болезнь и долгий период реабилитации? Но для чего? Чтобы доставить на их родную планету для суда? Полет длится несколько дней. Никакие соображения не могут служить оправданием, почему вполне себе здоровый чужак так запросто разгуливает по кораблю. Совсем другое, если чужак болен. Конечно, он выздоровеет, но только на подлете, чтоб ни у кого не возникло сомнений.
— Это… надо, — она жестом показала, как надевать шлем.
— Зачем?
— Это надо… ты надо, — она попыталась выдавить из себя улыбку. Веганцы не улыбаются — у них отсутствуют соответствующие мимические мышцы. Вместо этого они как можно шире открывают рот, при этом закрывая губами зубы. А сейчас она даже попыталась кончиками пальцев растянуть свои губы, имитируя человеческую эмоцию. Выглядело жутко. И как только находятся люди, которые соглашаются на секс с такими… странными существами?