На мостике долгое время было тихо. Либо Учитель знал о человеческой природе больше, чем утверждал, либо ИИ лукавил. В любом случае, правда о том, что он сказал, проникла в его сознание и не отпускала.
Может быть, это было правильно. Может быть, ему больше всего на свете нужно было поговорить с кем-нибудь. Но кто? Не было никого, кому он мог бы довериться, никого, кто понял бы природу и серьезность его тревожных снов, а также сочувствовал его личным проблемам и пустоте, которые всегда сопровождали его. Была Мать Мастиф, но она уже была в годах. Она могла слушать, но не понимала. Какой бы сочувствующей она ни была, у нее не было необходимых интеллектуальных ориентиров, чтобы понять, что происходит внутри него. Пип мог заставить его чувствовать тепло внутри, но не мог говорить. Учитель, как он только что мудро заметил, мог обеспечить ученую беседу, но не простую человечность.
Кроме того, ему нужен был не только кто-то, с кем он мог бы поговорить обо всем, что происходит внутри него, но и этот человек должен был заслуживать доверия. Разговор и понимание, как он уже давно понял, найти гораздо легче, чем доверие.
На самом деле, вздрогнув, он понял, что здесь кто-то есть. Один кто-то. Может быть.
Куда идти искать? Очевидно, место, где они видели друг друга в последний раз. Он колебался. Правильно ли он поступил? Он всегда думал о возможности предательства. В течение многих лет это мешало ему делиться сокровенным о себе. Но Учитель был прав, он знал. Он не доверял другому человеку гораздо дольше, чем это было необходимо для здоровья. Хорошо это или плохо, но он должен был найти способ излить себя перед кем-то, кто не только выслушает, но и ответит чем-то более глубоким и эмоциональным, чем машинная логика.
Все еще неуверенный в том, что он поступает правильно, но не в силах решить, что еще делать – и отчаянно пытаясь что-то сделать – он повысил голос, чтобы, наконец, указать Учителю место назначения.
Новая Ривьера была не просто красивым, уютным и приятным миром. За все более чем семьсот лет исследования и распространения человечества по Рукаву Ориона в галактике это все еще было лучшим местом, которое когда-либо находили люди. Некоторые планеты были признаны удобными, а другие пригодными для жизни. Но из сотен, каталогизированных как людьми, так и транксами, только «Нур», как его часто называли, считался еще более гостеприимным, чем Мать-Земля.
Как будто Природа выбрала — в особенно томный, расслабленный и довольный момент — спроектировать место для жизни людей. Нур не был раем. Это был, например, дом для враждебных существ. Только их не очень много. Были эндемические заболевания. Они просто не были очень серьезными или обычными. На планете были времена года, но зима, как люди привыкли думать о ней, ограничивалась крайним северным и южным полюсами. Благодаря удивительно стабильной орбите и оси, на большей части поверхности планеты погода была неизменно тропической или умеренной. В отсутствие драматических горных хребтов дождь, как правило, шел предсказуемо и в умеренных количествах, за исключением экстремальных тропиков, где он служил долгожданным развлечением.