Я знала, что эти стремления навязаны мне. Знала и боролась. Но магия Фейольда рисовала настолько манящие картины, что встречей с людьми, простым добрым разговором я едва не бредила. Раз за разом напоминала себе, что здесь, на севере, подобное просто невозможно. Не могут аваинцы хорошо отнестись к каганатке. Не могут! Все это будет в Каганате, на родине, нужно держаться, не поддаваться колдовству Фейольда и бежать, бежать дальше.
Стоило задремать хоть на час, как появлялись смутные образы северян. Эти люди, что мужчины, что женщины, говорили со мной без злобы, без отторжения. С ними мне было спокойно, даже уютно, на душе становилось теплей, и до боли в сердце хотелось, чтобы видения хоть в чем-то оказались правдивыми. Я просыпалась в слезах и кляла Φейольда, его мерзкую магию, превращавшую даже короткий отдых в издевательство.
Из-за чар мага, не иначе, появилась поразительная уверенность в том, что в деревеньке с запоминающимся названием Пуп мне обязательно помогут. Какая несусветная глупость! Северяне помогут каганатке? Немой да ещё и в рабском ошейнике? Нелепо! Φейольд, навязывая мне эти мысли, в самом деле считал, что после случая в порту я поверю, поддамся?
После встречи с магом минуло три дня, я подошла к Пупу. С холма вид на деревеньку открывался замечательный. Еще четыре года назад, когда мы с Интри проезжали это место, я отметила, что название соответствовало внешнему виду селения. В центре Пупа было небольшое озерцо, вокруг него построили дома. Забавное название единственное нравилось мне в этом месте. Как и рядом с портовым городом я чувствовала, что Фейольд где-то поблизости, снова возникло ощущение, что ищущих, нащупывающих мою метку несколько. Будто меня брали в тиски, а Пуп был спасением, самым безопасным местом на свете.
По большей части из-за этого я не решилась выходить из леса при свете дня. В темноте проще скрыться, больше шанс, что маг и арбалетчики промахнутся. А в том, что облава будет, стоит мне только приблизиться к Пупу, я не сомневалась. Обходить по большой дуге у меня уже не было сил — нога болела, я очень устала и истощилась, а участившиеся внезапные превращения дополнительно изматывали.
Чем ближе я подходила к Каганату, тем чаще обращалась в человека. Родная земля действовала так, усиливая магию мэдлэгч, которая явно старалась пробиться сквозь чары ошейника. Оттого он сбоил часто, по несколько раз в день. Вернуть себе лисий облик удавалось не сразу, а во время бега по полю, по открытому пространству смена ипостаси была мне совершенно не нужна. Меня бы наверняка заметили. Поэтому я дремала, ждала наступления ночи и молила Его помочь на время бегства сохранить звериное обличье.