Почему ритуал пошел не так, как Санхи рассчитывала, знал лишь Зеленоглазый. Однако он не спешил что-либо объяснять Триену, хотя тот не раз пытался выспросить. «Учись работать с даром. Пригодится», — вот и все, что Зеленоглазый отвечал из раза в раз.
Триен учился, наверстывал, набирал знания, которыми Санхи и не думала с ним делиться. Первые годы были особенно трудными, но постепенно приходили и навык, и понимание, и умение вовремя черпать силу и знания шаманки. Εе предательство надолго отравило для Триена магию настолько, что он считал собственный дар в большей степени проклятием, чем благословением.
Εдинственной отрадой и отдушиной стало общение с братом. Триен был всем сердцем благодарен Симорту за поддержку и за любопытное, хотя, скорей всего, неверное предположение. Брат допустил, что принадлежавшая Санхи сила устала от того, что ею распоряжался злой человек, и выбрала себе другого хозяина. Триен считал такое объяснение не слишком правдоподобным, но иного не находил, а Зеленоглазый молчал.
Когда Триен вышел на улицу, мага и его подельников уже скрутили. Видимо, даже осознав, что силы неравны, а деваться некуда, бандиты сопротивлялись. Холеному и явно себялюбивому Фейольду расшибли в кровь скулу, всех троих основательно вываляли в грязи и связали. Триен в это дело вмешиваться не хотел. Чутье подсказывало, что от Фейольда нужно держаться подальше.
— Господин Триен! — связанный маг окликнул шамана, когда тот уже сел в седло. — Вы покрываете убийцу! Передайте твари, что из вашего дома у нее только один путь — в могилу!
— Вы удивительный человек, — хмыкнул Триен. — Вы знаете, что ваша ложь раскрылась, но продолжаете упорствовать. Такие бы силы да на мирное дело.
Он понукнул коня, но слова мага все не шли у шамана из головы. Пусть Φейольд лжец и бандит, но он был совершенно уверен, что Алима виновна в чьей-то смерти. Расспрашивать об этом саму девушку Триен не собирался. Во-первых, не хотел вынуждать ее врать. Во-вторых, он знал другие способы найти ответ, не тревожа Алиму понапрасну расспросами и недоверием.
Семья старосты наполнила притороченные к седлу сумки всякой снедью. Свежий, ещё теплый хлеб, большой горшок со сметаной, пирог с творогом и ягодами, квашеная капуста, жареная на вертеле курица радовали глаз и дразнили обоняние. Подумав, что все это весьма кстати, Триен разбудил девушку.
Алима спросонок испугалась, прижалась к стене, стискивая в руке одеяло. Такую запуганность невозможно сыиграть! Почему же Фейольд уверенно называет бывшую рабыню убийцей?
Беседа за ужином не ладилась. Триен понимал, что гостья, девушка с такой историей, никак не может за несколько часов общения проникнуться доверием к незнакомцу, а потому особенно не донимал, но рассказал о драке в Пупе.