— Это очень плохо, — покачала головой Алима. — Фейольд теперь будет тебе мстить. Его унизили, ударили. Он такое не прощает и постарается напакостить, причинить боль. Но так не оставит. Это точно.
— А ты чем ему досадила? — осторожно поинтересовался шаман.
— Заклинанием, разорвавшим ему всю одежду, — вздохнула девушка. — Вольные орлы напали на наш дом. Я пыталась выиграть время. Он из-за заклятия голый оказался перед всей шайкой. За это я получила улучшенную метку, наложенную прямо на кость.
— Да уж, справедливость — его первое и второе имя, — хмыкнул Триен.
Алима кивнула и отвела взгляд. На том серьезные разговоры и закончились. Беглянка к беседам по душам и более подробным рассказам явно ещё не была готова.
Кошмар о Санхи был в этот раз особенно мерзким. Двукратное полное вычерпывание резерва не прошло даром и аукнулось даже не сном, а полноценным бредом. Триену чудилось, что он стоит на кухне, рядом Санхи смешивает и разминает в ступке составляющие, пахнет мятой и паленой шерстью.
— Из-за нее ты в неприятности вляпался. Мы, знамо дело, магам всяким не чета, но поговорку вспомни. Ворон ворону глаз не выклюет, а маг с магом вражду не начинает. А ты земляку дорогу перешел, игрушку не отдаешь. Ну не дурень ли? — снисходительно ухмыльнулась шаманка, будто речь шла о чем-то досадном, но несущественном, вроде поставленного на новую рубаху пятна.
— Ей нужны помощь и защита, — собственный голос показался Триену чуть слышным, слабым. И ощущение было противным, словно он и в самом деле поступил глупо, опрометчиво, а теперь его справедливо упрекали за беспечность.
— Она игрушка, чужая игрушка. У нее нет своей судьбы. О такой и тревожиться смешно, — Санхи покачала головой, отложила пестик.
Она подняла ступку, вдохнула запах полной грудью, повернулась к Триену, глаза ее потемнели, а голос стал сиплым и грубым, каким бывал в ритуалах:
— Она будет привязана к тому магу до самой смерти. Он снова придет за ней. Отдай, не наживай врага. Не твоя она. Эта мэдлэгч тебя погубит.
Триен покачал головой, отступил на шаг.
— Не веришь? — усмешка Санхи стала издевательской. — Я покажу.
Она высыпала смесь из ступки в плоскую медную миску.
В следующий миг Триен очутился у могильного черного камня. В изножии из светлых круглых камней был выложен круг, внутри горел костер. Санхи, прижимая левой рукой к животу миску, трижды обошла Триена, могилу и костер противосолонь. Шаманка пела заклятие, помогающее увидеть грядущее, потряхивала костяной трещоткой.
Сухой звук полых костей, запах дыма хвойных деревьев, паленой шерсти и мяты полностью затопили сознание Триена. Мелодия пронизывала все естество, отзывалась в сердце, порабощала мысли, вводила в транс. Триен знал это заклятие, даже подпевал, хотя и против воли.