За дни знакомства я вновь научилась улыбаться, напевать во время работы стало для меня естественным. Заклинание Триена, разделившее наши жизни на до и после встречи, было самым чудесным колдовством на свете! Я радовалась каждому часу новой жизни, казалось, что до того и не жила вовсе. Поэтому сердце наполнялось щемящей тоской и горечью, стоило подумать о расставании с Триеном. Я не хотела с ним прощаться и знала, что никогда не захочу. Даже если он проживет в Каганате годы, обучаясь у бабушки.
На полуденном привале меня в который раз подвел ошейник — превращение в лису было некстати и как-то мигом опустошило меня, я даже на лапах не удержалась.
— Не огорчайся, — утешил Триен и помог высвободиться из одежды. — Всего лишь нужно отдохнуть. Потом, когда в Наскосе купим тебе лошадь, будет полегче. Ты не будешь так уставать.
Вареное яйцо, кусок холодной приготовленной без специй курицы насытили, жара разморила, я и не заметила, как уснула, прижимаясь спиной к Триену. Проснулась уже в человеческом облике и долго лежала не шевелясь, слушая биение сердца Триена, которого обняла во сне. Он спал, положив руку мне на плечи, и не хотелось его будить.
Наскос, к которому подошли на второй день пути, Санхи в свое время напичкала амулетами, как и Пуп. Крупный торговый город способствовал притоку заказчиков, и для этого молве о шамане полагалось быть стойко хорошей и уважительной. Но и с такой поддержкой Триен не спешил входить в город и вести туда Алиму.
Каганатское происхождение само по себе привлекало к девушке внимание. Сопровождение шамана усиливало бы интерес к ней в разы. Ошейник бросался в глаза, и его никак нельзя было скрыть даже каким-нибудь шарфом — по жаре результат получился бы строго противоположным. Любая дополнительная одежда приковывала бы взгляды. Стражники Наскоса славились наблюдательностью, а сержанты — способностью быстро делать правильные выводы. Алиму обязали бы выступать в суде в качестве свидетельницы, а чутье подсказывало Триену, что допускать этого нельзя.
Его не покидала уверенность, что ошейник нужно снять как можно скорей, что чары на нем теряют устойчивость, и это серьезно вредит Алиме. Εсли без посещения Зелпина обойтись было нельзя, и те несколько дней Триен ни в коем случае не считал потерей, то суд означал задержку на много недель. Судебная система Аваина не отличалась поворотливостью.
Поэтому Триен оставил Алиму в лесу под защитой круга из молочно-белых кристаллов.
— Отдыхай, набирайся сил. Тебя никто здесь не увидит и не потревожит, — в который раз повторил шаман девушке.