А вот это было действенной угрозой. И тем сложнее был выбор - если я сейчас всё испорчу своим неумением целоваться, это будет катастрофа. Если я сейчас просто буду стоять столбом, он подумает, что он мне не нравится, или что мне не понравилось то, что он делал, и больше не будет этого делать. Начнёт держаться подальше. Или вообще подумает, что я странная - писала одно, а делаю другое, неадекватная какая-то, точно надо подальше держаться…
Он начал отпускать руки.
Я дико перепугалась, схватила его за запястье и сказала:
- Миша…
- О, ну наконец-то! - он опять обнял меня, зарываясь лицом в волосы возле уха, шепнул довольным тоном: - Продолжай. Какую фразу ты выбрала? Или свою придумала? Или ты доверишь выбор мне? Я могу. Я выбираю последнюю, две последних. Давай, не тяни, сколько можно издеваться.
А я хотела тянуть. Он обнимал меня, так крепко, теперь не дразня, а просто прижимая к себе, и мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. И ещё сильнее не хотелось, чтобы это закончилось поцелуем. В моей памяти это было что-то размытое и непонятное, но я боялась даже этого.
Миша немного ослабил захват и опять стал сбоку, попытался забрать у меня чашку с давно остывшим чаем, но я так сильно и так давно стиснула пальцы намертво, что они не разжимались, он шутливо подёргал чашку, тихо рассмеялся и сказал:
- Ну держи, как хочешь, - опять обнял меня и наклонился ближе, от чего я резко наклонилась ещё ниже, не давая себя поцеловать, и скороговоркой прошептала:
- Миш, прости…
Он замер. Руки, которые миг назад мягко обнимали меня всю, вдруг стали каменными и напряжёнными - ну ещё бы, "прости" - это не то, что ожидаешь услышать в такой ситуации. Сейчас он начнёт думать, что я замужем, или неизлечимо больна, или лесбиянка. Я хотела это всё опровергнуть, но понятия не имела, как. Он пришёл в себя первым, и тихо, очень спокойно сказал:
- Я сделал что-то не то?
- Нет, - я поспешно замотала головой, не поднимая глаз, он спросил тем же тоном:
- Тебе что-то не понравилось?
- Всё понравилось.
- Тогда в чём проблема?
Он начал убирать руки, это был так мучительно обидно и несправедливо, что я почти заплакала, и он остановился, как будто что-то понял. Мягко погладил моё плечо, сжал сильнее, спросил полуутвердительно:
- Ты написала: "Я люблю тебя".
Я молча кивнула.
- И ты знала, что я увижу.
Ещё кивок.
- И ты хотела, чтобы я увидел.
- Да.
- Повторяю вопрос - в чём проблема? - я молчала, он шутливо предположил: - Ты не целуешься на первом свидании?
Я выдохнула так, как будто была шариком, из которого воздух выпустили, решила признаться - всё равно он почти угадал. Вдохнула поглубже, пытаясь справиться со своим перехваченным горлом, и сказала: