Она уехала.
В то утро, я не смог сдержаться и отправился к её дому. Как побитый щенок стоял в тени дерева и наблюдал, как она прощается с матерью и садится в машину. Я отчетливо помню, как Джонс старалась улыбаться своей маме и что-то ей говорила. Но я понимал, что эта улыбка ненастоящая, она ни разу не коснулась её карих глаз. Они ни разу не засверкали, как это бывало в моменты её искренней улыбки. А потом Джорджина села в машину. Хлопнула дверца. И она уехала. Смотря на быстро удаляющуюся машину, я пообещал себе, что это был последний раз, когда я позволил себе мечту о ней.
Всеми силами души я старался её забыть, прогонял Джонс из мыслей и снов с помощью постоянной работы. Я изнурял себя, без сил валился в постель и снова видел, как она стоит на крыльце моего дома и обнимает моего брата. Не меня. Ни в одном гребаном сне она не обнимала меня.
А потом случился Куб.
Я как проклятый искал там Чистого. Искал артефакт, чтобы привести его в Центр Всего и убить. Таково было изощренное пророчество Дэвида Дельгадо, всё время там я знал, что окружающие меня ужасы были ненастоящими, но в какой-то момент начинал верить, что всё это взаправду. И каково было моё удивление, когда я увидел там её. Девушку, на которую я больше не смел смотреть. Девушку, на которую я больше не хотел смотреть. Ведь я дал себе слово, что не буду надеяться, но я обманывал сам себя. Так, будучи в Кубе, я позволил себе мгновение. Всего одно мгновение с ней. И, возможно, этого мгновения было достаточно, возможно, именно в это мгновение сердце моего брата совершило последний удар.
Но тогда я не знал, что Кенза уже нет в живых, и, превозмогая боль в сердце, я продолжил то, что должен был совершить. Всё же я взял себя в руки и привел Джорджину в Центр Всего. Направляя на неё пистолет, я видел, как ей страшно, я физически чувствовал, как она меня ненавидела. Я и сам ненавидел себя, но не мог сказать ей правды. Я хотел успокоить её и пообещать, что скоро всё это закончится, но я молча смотрел, как её глаза наполняются слезами. В кошмарах я до сих пор слышу, как она умоляет меня не делать этого. Но там у меня не было выбора, и я нажал на курок.
Выстрел.
Вернулся в реальность, которая сбила меня, словно поезд.
Брат мертв.
Похороны. Пустой звонок маме. Очередная ненависть к себе.
А потом появился новый смысл жизни, тот, который я больше не смел оттолкнуть или выкинуть из головы. Я так жаждал, что мы выберемся с этого острова. С острова, который сделал из меня убийцу. Который сделал из меня калеку.
Но что-то или кто-то постоянно нашептывал мне, что всё это закончится печально. Какая-то часть меня чувствовала, что я не выберусь живым отсюда.