— Al huele pido rosa? — хихикнула я.
Он рассмеялся в голос. Я оторвала голову от его содрогающейся груди и посмотрела на лицо, которого в темноте было почти не видно, но мелькали белые зубы.
— «Al» убираем и переводим как «пахнет розовым», — хохотал Санчес. — Неплохо для начала.
Он провёл по моему лицу пальцем. От такого прикосновения, как от электричества, разряды по всему телу. Такой трепет меня посетил. Я почувствовала, как потяжелели мои губы, захотелось целоваться. Но решительности у меня на этот счёт никогда не хватало.
— Ты женат? — спросила я, покусывая непослушные губы, чтобы не зудели мне тут и не требовали непотребства. Темно, и он не увидит, как сильно я при таком вопросе краснею. Но палец, что проезжался от виска к губам, наверное, выдаст, что я прямо горю от стыда и эмоций.
— Нет, — прошептал Александр.
— Почему? Ты же такой взрослый, — недопонимала я. — Или ты из тех, кто старается не жениться, а имеет десяток любовниц?
— Вообще-то некогда, — он сказал это чуть ли не с обидой. — Из Мексики я приехал в июле. Здесь так работой загрузили, что это был единственный выходной, вот буквально вчера. И…
— И? — допытывалась я.
— Может, я тебя ждал.
Интересно, он покраснел при этих словах? Вряд ли мужчины в двадцать девять умеют краснеть.
— Ага, верю, — я слезла с него и легла рядом.
Только глаза закрыла, а там я в белом платье и Санчес в национальном мексиканском костюме целуемся и обмениваемся кольцами.
— Верь, — тихо сказал он. — Похоже, что это правда.
А ведь он не спросил, есть ли у меня парень. Видимо, его это сильно не волновало.
Я не знаю, как это произошло. Так неожиданно. Два парня решили нас ограбить, когда мы вышли из больницы и направлялись к моему Жигулёнку. Видно, думали тряхнуть неместных.
Как говорил мой дед: «Не щёлкой хавальником, лохушка». При этих словах он нежно меня обнимал и отбирал шоколадные конфеты у мамы с бабушкой. Он всегда матом не только ругался, но и комплементы делал. Тюрьма деда испортила, он плохо контактировал с чужими людьми, но жену, невестку и внучку очень любил. Как курица цыплят оберегал и заботился. Всегда приходил после работы с вкусняшками. И мамка с бабкой старались всё захапать себе, так что приходилось мне драться за сладости со своими родительницами. Если бы не дед, у меня бы все зубы были здоровые. А так, он мне обязательно выделял сладкое, поэтому один коренной у меня с пломбой. Так и остался он в моём сознании в образе самого классного и любящего мужчины.
Так, о чём это я?
Сатира откинули в сторону. Один жирный с квадратной хлеборезкой заместо лица выхватил у меня рюкзак. Другой, мелкий и плюгавый, телефон из руки. И кинулись в разные стороны. Мы с Александром, не сговариваясь, бросились догонять каждый своего. На сакральном уровне выделили каждый свою весовую категорию. Он кинулся за хлеборезкой, я за мелким шкетом, который лихо нёсся в сторону трёхэтажных благоустроенных домов из белого кирпича.