– Да, нашла одну очень необычную работу. Кажется, она отличается от остальных.
Саша взглянул на девушку, и на его лице не отразилось ничего, кроме скуки.
– Да, неплохая. Отличается.
Он лгал, а я чувствовала раздражение, звенящее теперь в голове вместе с гулом голосов, которые ворвались в черепную коробку, стоило Иванову вернуться, а Натану исчезнуть.
– Прости. Мне, пожалуй, надо уехать.
– Что-то случилось? – настороженно поинтересовался коллега. Да, коллега. Не друг.
– Не случилось. Но…
«Не ври. Скажи как есть. Скажи, что он скучен. Что эта выставка вызывает в тебе приступ тошноты. Его одеколон вызывает тошноту. Тебя мутит от этих голых женщин».
– В общем, я поеду.
Саша открыл рот, намереваясь что-то сказать, но я уже не слышала. Убежать – вот правильное решение. Подальше от фотографий, подальше от людей и как можно дальше от Натана. Забрав пальто, не оглянулась. Казалось, пока я пробиралась через толпу, он следил за мной. Нет, не следил. Ему все равно. Должно быть все равно.
И лишь очутившись на улице, где холодный воздух ударил в лицо порывом ветра, страх испарился. Стало проще дышать, но все же в груди узлом сворачивалась червоточина, разъедающая меня.
Зависть, злость, раздражение. Я тонула в темных чувствах, и попытка убежать от них, обманывая себя и окружающих, только все портила. Бесполезно. Я проиграла вновь.
– С кем разговаривал?
Ирина, поигрывая бокалом с шампанским, приблизилась к Натану и улыбнулась. Улыбкой пираньи.
– Со Скворцовым, – ответил Натан, тщательно игнорируя звучащие в ее голосе нотки.
Она, поджав губу, отвернулась и уставилась на фотографию.
– Я упустила тебя из виду, а когда обернулась, заметила, как ты подошел к той девушке. К брюнетке в костюме. Я спрашивала про нее.
Натан взглянул на фотографию, пропуская мимо ушей пояснение Ирины. Она стала докучать.
– Скворцов готов поработать с тобой.
– Что?!
– Реклама его бренда. Думаю, этот вариант для тебя.
Ирина, ахнув, повернулась к Натану и уставилась на него так, будто впервые видела. Ее лицо вытянулось, острые скулы, филигранно сделанные именитым хирургом, стали еще острее и опаснее. Губы изогнулись, ноздри расширились. Натан внимательно следил, как менялось лицо модели, и мысленно желал себе терпения. Она невыносима.
– Это здорово, – подавив гнев, прошептала Ирина, изображая счастье.
Натан без труда различал ее эмоции. Слишком поверхностно.
– В понедельник приступим к обсуждению условий.
Ира кивнула, осторожно отворачиваясь. Натан знал, что в этот самый момент она проклинала его. Рекламировать бренд компании, которая принадлежала Скворцову, для модели с ее запросами было унизительно. Выхлоп от такой рекламы для Юдиной минимален и прочно закрепит за ней статус уходящей звезды. Да и была ли она звездой? Несколько удачных съемок за всю карьеру не в счет. Всем рано или поздно может повезти, но не каждый может закрепить этот успех. Натан как никто другой знал всё о модельной карьере, будучи успешным манекенщиком в прошлом. Сейчас, владея собственным агентством, он тихо ненавидел свою профессию. Но разве кому-нибудь расскажешь об истинных чувствах?