Бессознательная половина, то есть, дракон, сейчас выла и рыдала, требуя дать ему монетку-другую, но волнение за Марлену вытеснило все остальные чувства. Я просто не мог сейчас жаждать золота, голова была занята другим.
– Теперь оно уже безопасное, – вздохнула Марлена. – Ведь граф Жермон всё-таки добился своего.
– Черт бы его побрал.
– Не знаю, кто такой «черт», но если это что-то нехорошее, то пусть бы и побрал, – охотно согласилась она. – И что мне теперь делать.
Я обнял девушку, привлекая её к себе, и она послушно прильнула к моей груди.
– Главное ничего не бойся, – прошептал ей на ухо. – Мы обязательно с этим справимся. Я тебе обещаю. Сейчас ты хорошенько выспишься.
– Не хочется. Да и скоро рассветет, – пробормотала Марлена. – Может, сейчас сходим в библиотеку, поищем там что-нибудь?
Я за ночь так ни разу и не сомкнул глаз, но спать всё ещё не хотелось, потому склонен был согласиться. Однако не успел.
Очевидно, Марлена действительно была очень невезуча. Потому что стоило мне кивнуть и собраться идти в библиотеку, как нам, разумеется, помешали.
И неслабо так помешали: с треском разбилось окно, и в него просунулась громадная чешуйчатая лапа.
Я увлек Марлену за собой в сторону, чтобы защитить её от осколков.
– Что происходит? – выдохнула принцесса, прячась за моей спиной. – Кто это, Альдо?
Драконица зарычала. Потом вывернулась в воздухе, и в большом окне появилась часть её морды. Я как завороженный смотрел, как лучи рассветного солнца скользят по мелким чешуйкам. Огромный зеленый глаз, казалось, завораживал меня. Хотелось броситься вперед, к драконице. Это была та самая, понял я, что плясала в воздухе, приманивая к себе. И внутренний дракон сейчас с диким упорством рвался на свободу, пытался запустить превращение. Но тщетно. Я не сделал и шага вперед. Я – человек, и чешуйчатое чудище вызывало у меня какие угодно чувства, но только не желание оказаться ближе. Парализующий страх скорее. Чтобы стряхнуть оцепенение, тоже пришлось приложить немалые усилия, но иначе драконья половина взяла бы надо мною верх.
Этого я допустить не мог. Сознание зверя в человеческом теле... Драконица просто растопчет меня, раздавит своей лапой, в размере которой я уже успел убедиться.
«Здравствуй, – мысли драконицы затопили моё сознание. – Здравствуй, любовь моя. Я пришла за своим ребенком».
Я не сразу понял, что речь шла о яйце. Только когда проследил за её взглядом, запоздало понял, что он направлен на яйцо. Она жадно смотрела на него, скребясь лапами по внешним стенам поместья, и у меня в сознании забилась мысль: она мать. Она должна быть рядом со своим ребенком.