— У меня нет ее номера.
— Как это? Сэмми же почти каждый вечер бывает в твоем спортзале? — достав из-под кассы небольшой кусочек бумаги, Джаз быстро написала на нем номер и подвинула его Киллиану.
— А Сэмми не будет сердиться? — взяв записку, он сунул ее в карман.
Джаз беспечно пожала плечами.
— Ты ведь ей не совсем чужой, правда?
Киллиан уже было повернулся, чтобы уйти, но резко остановился и взглянул на нее.
— А Сэмми не сказала, что ее так расстроило?
— О, боюсь, причин предостаточно. Насколько я поняла, спать она вчера легла очень поздно, — Джаз многозначительно приподняла бровь и тут же как ни в чем не бывало продолжила: — К тому же ей пришло письмо, которое ее не очень-то обрадовало. Но она не соизволила мне рассказать, в чем дело. А еще она расстроена тем, что в город приезжает ее любимый балет, а она не сможет на него пойти.
— Какой балет? И почему не сможет пойти? Будет занята на работе?
— Ну, просто билеты туда очень дорогие. Сэмми не может себе их позволить. Я бы с удовольствием купила ей один, но, к сожалению, я всего лишь бедная студентка колледжа, питающаяся рамэном (прим. недорогое блюдо азиатской кухни быстрого приготовления на основе лапши с бульоном и мясом), — драматично вздохнула она.
— Думаю, это все объясняет, — усмехнулся Киллиан. — Ну, ладно. Я, пожалуй, пойду и поищу ее в «Игреке», — повернувшись, он направился к входной двери, но, взявшись за ручку, снова остановился. — А как называется тот балет?
Джаз наклонила голову и несколько мгновений пристально разглядывала его.
— «Жизель». В следующий четверг, в восемь часов вечера в «Орфеуме». Да, и ее любимый ресторан «La Cucina». На пересечении двух центральных улиц. От театра всего две минуты на такси. Это на случай, если ты вдруг случайно окажешься в том районе. В следующий четверг. Около восьми, — она улыбнулась так невинно, что Киллиан невольно рассмеялся.
— Верно подмечено. Спасибо.
* * *
Саманта тяжело дышала.
Пот не только покрывал весь лоб, но и ручьем стекал по позвоночнику, образуя на пояснице небольшой оазис. Она тренировалась уже больше часа. Мышечная нагрузка благополучно вытеснила все нервирующие ее мысли на задний план.
«Нужно хорошенько размяться, — подбадривала она себя, медленно вращая лодыжкой. — Как же давно я не танцевала…»
Чтобы снова включить музыку, она, бросив мимолетный взгляд на свое отражение в зеркальной стене студии, направилась к стереосистеме, установленной в безжизненном в эти часы Общественном Центре.
Заиграли вступительные аккорды, и Сэмми замерла на мгновение, опустив ресницы. А как только зазвучал мелодичный голос певицы, заскользила по полу, не открывая глаз и полностью растворяясь в заполнившей студию чарующей мелодии и сопровождавшем ее нежном женском голосе, что проникал, казалось, в самую душу.