– Она это серьезно? Хотела бы, чтобы ты нашла себе богатого содержателя? – недоверчиво хмыкает Дилан.
– Вот поэтому мы с ней порой с трудом ладим. – Я вздыхаю. – Я слышала об этом с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Я поняла, что если не смогу получить стипендию, то мечты об образовании так и останутся мечтами. Поэтому пока мои одноклассники ходили на вечеринки и свидания, я сидела над учебниками. Но в итоге все сложилось как надо: мне дали стипендию, я учусь в Итаке и не жалею, что предпочла парням книги.
Некоторое время мы едим в тишине, пока я не нарушаю молчание.
– Теперь моя очередь.
Дилан кивает, соглашаясь.
– Спрашивай.
– Почему ты хочешь заниматься политикой?
Я отправляю в рот фрикадельку и пока жую, не свожу с него любопытного взгляда.
– Я вырос с мыслью, что буду заниматься политикой. Отец твердил мне об этом… сколько себя помню, наверное.
Подперев подбородок ладонью, я смотрю на него с легкой улыбкой.
– Ты так и не ответил, почему ты хочешь этим заниматься.
Дилан откидывается на спинку стула и проводит рукой по волосам, раздумывая.
– Все сложно. – Он качает головой, глядя в сторону. – Тебе будет непросто это понять.
– А может и нет, – мягко возражаю я. Не хочу, чтобы он думал, что я давлю на него, но мне правда интересно. Не могу отделаться от чувства, что Дилан делает то, чего на самом деле не хочет.
Конечно, я могу заблуждаться, и мне это только кажется. Я не очень хорошо знаю Дилана, но он не похож на того, кто готов идти по головам, потворствуя своим карьерным амбициям. Ну, или я ничего не понимаю в современной политике. Что тоже может быть.
– Нам не обязательно говорить на эту тему, если не хочешь, – предлагаю я, заметив хмурую складку между бровей Дилана. Пусть даже мои предположения верны, не хочу вытягивать из него все клещами.
Мне очевидно, что для Дилана этот вопрос неоднозначен. Возможно, он и сам полностью не отдает себе в этом отчет.
– Дело не в том, что я не хочу. В этом нет ничего такого. – Он улыбается, но улыбка выходит слишком искусственной. Я не хочу, чтобы он считал, будто должен притворяться передо мной. Хочу, чтобы все было по-настоящему. – Просто, знаешь, тебе это покажется странным, возможно – типа, все уже решено за меня и у меня нет права голоса. – Он нервно усмехается, откинувшись на спинку стула. – Это не так.
– Но я так и не думаю, – немного растерянно смеюсь я. – Тебе так показалось?
– Я не знаю, – несколько смущенно признается он. – Когда я сказал, что отец с самого детства говорил со мной об этом… Да, у тебя могло сложиться такое впечатление.