— Сама-то в приличном платье, а я…
Тут я сняла жакет, и Никита опять подавился очередным едким замечанием. На мне было платье от «Бруклина» с двумя полосками черной эко-кожи вместо лифа. Все держалось на силиконовых бретельках, и важные места оголены не были. Не люблю такой стиль, но сегодня мне нужно быть своей среди чужих.
— Сексуально. А я думал, ты все та же скромница. Рад, что ошибся, — прозвучало в голове.
А не пошел бы ты к известному испанскому модельеру, упырь!
— Будь с ней холоден, — напомнила я Никите. — А еще лучше присмотри кого-нибудь и подклейся.
Ник раздраженно тряхнул густыми темными волосами. Это у него хорошо, кстати, получилось: челка упала на лоб, под ней злобно сверкнули зеленые глаза. И что бы там Жуковский о своем виде не говорил, выглядел он круто. Метросексуально. И ключевым словом тут было слово «секс».
Как я и ожидала, напрягаться Жуковскому особо не пришлось: харизма и прикид Никиты тут же примагнитили несколько хищно настроенных элементов: от бара к парню устремились сразу две девицы. Одна сразу же беспардонно повисла у Жуковского на плече, вторая встала врастопырку на пути.
Девицы были молодые, симпатичные, хорошо одетые, а главное, явно проникшие в клуб не по приглашению и готовые на все, лишь бы прицепиться к какому-нибудь гостю. Они вполне укладывались в мой план. Отлично! И нечего так жалобно на меня поглядывать. Любой каприз за ваши деньги.
Оставив Жуковского клубиться, развращаться и деградировать, я направилась к Нике. Фрейз, окруженная толпой поклонников, уже нетерпеливо поглядывала в мою сторону. Однако в нескольких шагах от нее меня бесцеремонно выдернули из зала, словно пробку из бутылки.
Оказалось, что за одной из перегородок клуба (кривой, словно ее проектировал основательно поддатый дизайнер, и покрытой безобразными граффити с лошадиными головами и ногами в форме беспорядочных клякс) скрывался целый коридор с освещенными неоном арками и темными тупичками. В один из таких тупичков меня как раз затащил Серж.
Здесь музыка грохотала сильнее, чем в зале, и поэтому я изобразила все свои эмоции короткой, но яростной пантомимой. Серж взмахнул рукой, и мы оказались в подрагивающем куполе, похожем на половинку мыльного пузыря. Шум в него просачивался едва-едва.
Это напомнило мне о нашем знакомстве. Несколько лет назад мы с Сержем повздорили на распродаже в крупном магазине — не поделили рубашку от известного бренда. Рубашка была мужской, но подобный факт меня никогда не останавливал. Почему-то именно в мужских рубашках я всегда кажусь женственной и хрупкой. Как цветок. С большими такими, но почти незаметными шипами.