Мы поднялись по сходням на палубу, где стоял крепко сбитый матрос, принимающий деньги за проход на корабль. Мимо такого не проскользнёшь!.. Я отдал ему семь золотых монет с чеканным профилем Вандарсийского правителя. Это была максимальная плата за два места в каюте первого класса с питанием в течение всего пути.
— Пожалуйста, господа, проходите! — льстиво улыбнувшись, сказал матрос и протянул нам два костяных жетона с номерами спальных мест. — Я очень рад видеть вас на нашем судне. Желаю приятного путешествия.
Молча взяв жетоны, мы прошли к кормовой надстройке и спустились по лестнице на вторую палубу. Здесь находились каюты первого и второго класса. Ниже располагалась ещё одна палуба с каютами третьего класса, а также кубрик для матросов. Дальше был только трюм с запасами воды и провизии для пассажиров и членов корабельной команды.
Наша каюта оказалась достаточно просторной и комфортабельной, насколько позволяли возможности рацидорской цивилизации. Здесь имелись две койки с матрацами и чистой постелью, столик из белого дерева, зеркало и, самое главное, круглое окошко с толстым стеклом. Оно находилось выше ватерлинии. При желании мы могли любоваться океанскими волнами, или выбраться наружу в случае кораблекрушения.
— Конечно, не суперлюкс в отеле или пассажирском звездолёте экстра-класса, — произнёс я, внимательно разглядывая каждую деталь в помещении. — Но для Рацидора тоже не плохо. Даже лучше, чем я думал.
Всё это, наверно, тоже ваших рук дело?! Я имею в виду тебя и твоих друзей с «Импульса».
— Разумеется, — кивнул Рене, усевшись на койку. — А дальше будет ещё лучше. По крайней мере, я на это надеюсь.
Кстати, хочешь познакомиться с капитаном? Хороший человек. Настоящий моряк!..
Я не возражал. Только усмехнулся, подумав о том, что за долгие годы жизни и путешествий по Рацидору Рене Алман успел познакомиться со многими влиятельными людьми во всём мире.
Оставив на столике походную сумку, в которой не было ничего ценного, мы поднялись на верхнюю палубу. Затем направились к невысокому человеку, стоявшему на капитанском мостике. Это был рыжеволосый конопатый мужчина с широкими скулами и аккуратно подстриженной бородой. От других членов корабельной команды его отличала белая форма с позолоченными пуговицами, и серебряная подзорная труба, висевшая на широком кожаном поясе.
Заметив нас, он удивлённо приподнял кустистые брови и радостно воскликнул:
— Неужели, это ты, Ларкус? Какая неожиданность!
Я-то думал, ты сейчас сидишь в своей седламской лаболатории… Вот, даже не могу правильно выговорить это необычное слово!