Как тебя занесло на мой корабль в этот раз?
— Как обычно, — ответил Рене, приветствуя старого знакомого. — Был тут проездом. Теперь возвращаюсь домой с новым другом.
Познакомьтесь — зодчий Лесонт, капитан Торций!
Дружески улыбнувшись, я, как полагается, хлопнул капитана по левому плечу. Он сделал то же самое, и с прищуром спросил:
— Откуда же ты прибыл, Лесонт, если не секрет?! Я знаю всех седламских и вандарсийских зодчих.
— Из Глардии, — спокойно ответил я, вспомнив совет друга. Потом решил сменить щекотливую тему, и восхищённо сказал: — У тебя отличный корабль, Торций.
— Да, это великолепное судно! — горделиво ответил капитан. Потом взглянул на большие механические часы, расположенные возле компаса за рулевым колесом. — Мы скоро отправимся. Когда белые паруса наполнятся ветром, ты увидишь, какой это прекрасный и быстроходный корабль. Даже без всякого пружинного винта. А уж с ним-то!..
Я утвердительно закивал, не вникая в слова капитана, с искренним восторгом наблюдая, как матросы ловко карабкаются по канатным лестницам на мачты.
Когда последний пассажир, желающий отправится в морское путешествие, получил костяной жетон с номером койки-места, Торций махнул рукой стоявшему неподалёку боцману. Тот быстро снял с пояса медный рожок и протрубил три раза. Это был сигнал к отплытию.
На палубу тут же были втянуты деревянные сходни, обрывая связь с сушей.
Полный круглолицый боцман продолжил отдавать звуковые команды с помощью рожка. По кораблю суетливо забегали матросы. Одни поднимали якоря, другие ставили паруса, третьи занимались ещё какими-то важными делами. Сам капитан Торций взялся обеими руками за рулевое колесо, и крутанул его влево.
Через полчаса «Вегул рандаг» медленно развернулся, вышел из бухты в открытый океан, и прямым курсом направился на юго-восток.
Мы с Рене стояли возле бушприта, разглядывая тёмно-зелёную с голубовато-синими оттенками воду, простиравшуюся во всех направлениях до самого горизонта. Форштевень парусника лихо вспарывал океанские волны, и нас обдавало солёными брызгами.
Из-за сильной качки носовой части судна, мне вскоре стало как-то не по себе. Голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. Прежде со мной ничего подобного не случалось, и я не думал, что меня может укачать. Впрочем, раньше я никогда не плавал на больших кораблях, а волны реки Джунгур слишком малы для подобного эффекта.
— Вот, черт! — тихо сказал я на земном языке, и тут же громко добавил по-рацидорски: — Пошли в каюту, ларкус. Меня что-то мутит. Наверно, морская болезнь начинается. Надо прилечь…