Это его рапира пронзила грудь Нила – моего младшего брата.
Вдох-выдох, Кейра! Вдох-выдох…
Перед глазами предстала сцена трехлетней давности – такая же яркая, как в тот миг, когда я ее увидела. Она пронзила меня, словно удар ножа в сердце.
Темное небо озарила молния, разрезавшая свинцовые тучи. На землю обрушился дождь. Позади меня полыхал магический огонь, погасить который не могли ни вода, ни песок. Языки пламени перекинулись с дома на пристройку для слуг, а дальше – на конюшню, откуда доносилось испуганное ржание лошадей. Я в ужасе обернулась. Мокрые фиолетовые волосы хлестнули по лицу.
– Не-е-ет!!!
Один из головорезов метнул кинжал в спину убегающей прочь Софи – моей горничной, которую я знала с самого детства. Словно услышав мой крик (я была слишком далеко), Нил бросился на врага с кинжалами. Что мог противопоставить боевику четырнадцатилетний мальчик, пусть и одаренный даром иллюзий? Ничего. Если бы Нил руководствовался разумом, а не чувствами, он бы не полез в драку. Но Нил всегда выбирал эмоции. В отличие от меня, он не боялся их, а смело шагал им навстречу. Как и в ту ночь, когда налетел на типа, посмевшего напасть на его возлюбленную.
Не зря мама говорила, что влюбленность погубит Нила. Иногда эмпаты оказываются неплохими пророками: слишком часто мы имеем дело с человеческой природой. Слишком хорошо знаем, на что способны люди.
Нил не успеть вступить в драку. Рапира другого негодяя пронзила его прежде, чем он успел что-то предпринять. Я не могла увидеть, скорее почувствовала, как он болезненно дернулся, чтобы затихнуть навсегда.
Софи пробежала пару метров, а затем тоже упала навзничь, убитая кинжалом боевика. Ее широко распахнутые глаза, казалось, уставились прямо на меня.
Я зажала рот руками, чтобы не закричать. Меня надежно укрывала зелень густых кустов. Бархатный черный брючный костюм, потяжелевший от воды, неприятно лип к коже, волосы спутанной мокрой гривой трепал ветер. Раскаты грома мешались с треском огня, пожирающего мой дом. И все, что я могла в тот момент сделать – это молча смотреть, даже не понимая, что плачу. Мне словно вырвали сердце: дыра в груди болела так, что мне пришлось упасть на колени: ноги не держали, я дрожала.
– Все мертвы?
Мужской окрик одного из боевиков заставил меня вздрогнуть и попятиться – дальше в кусты, к дыре в заборе, о которой знали только я и Нил. Даже слуги понятия не имели о тайном лазе. Или угодливо делали вид.
– Где старшая дочь? Кто-нибудь видел девку?
Голос – сиплый, хриплый, интонация – слегка презрительная и уставшая. Говоривший (тот, кто убил Нила) сбросил капюшон, и я вдруг замерла, стараясь вобрать в память мельчайшие детали – и белесые брови, и тонкие губы-ниточки, и грубое, ничего не выражающее лицо… Запомнить, чтобы знать, кому я могу отомстить.