Он всегда говорил, что нам нельзя ни к кому привыкать. И приближать к себе. Но почему-то мы оба забыли, что у нас есть мы сами.
Мы уже нарушили это правило.
А где двое, там легко может стать трое?…
Ворон останавливает свой взгляд на Кейт, и на его лице играют желваки. Если он продолжит держаться от нее подальше, это кончится очень плохо.
— Я хочу разобраться, кто стоит за этой засадой, в которую мы попали сегодня.
Ну вот.
Первым лезть на рожон. Уже началось.
— Мы с тобой слишком расслабились!
На самом деле, нет. Но Ворон никогда не признается в том, что даже у таких, как мы, могут быть слабости.
Я продолжаю молча перебирать ее темные волосы, которые отливают красным в свете настоящего огня в камине.
— Какого черта ты теперь всегда молчишь, Медведь?!
Кажется, теперь мы поменялись местами. Ворон орет, я молчу. А причина спит на диване, сложив ладони под щекой, и знать не знает, что сделала с нами.
Ворон вскакивает на ноги, подхватывает бутылку и швыряет ее в портал камина. Пламя моментально взмывает к каминной полке, лижет нечищеный от копоти пыльный мрамор. Мне плевать.
Ворон может спалить этот дом хоть к чертям собственными же руками. Никому из нас все равно до него нет никакого дела. Просто декорации. Найдем еще одно такое же пустое убежище.
— Помнишь, Бекхэма*? — говорю я. — С которым мы как-то застряли в Египте с той партией пушек для Ближнего Востока.
Ворон кивает, еще не понимая, куда я клоню.
— Он потом в такое беспросветное дерьмо ввязался, ты не представляешь, — продолжаю я, проводя по шелковым волосам Кейт. — А потом он встретил женщину и захотел все исправить. Я встречался с ними в Тунисе до того, как он шагнул в Преисподнюю.
— И что потом?
— У него все получилось. Сейчас Бекхэм строгает детишек в Британии и помогает малолетним преступникам в тюрьмах.
Ворон падает обратно в кресло, а после сгибается, запуская пальцы в волосы.
— Она соврала, — глухо произносит он. — Соврала, а мы до сих пор не можем понять, в чем именно. Как два придурка, мы верим ей на слово, а она вертит нами, как хочет.
— Знаю. Но я все еще верю ей.
— Но твой итальяшка узнал ее, Медведь! Сразу же, как только она вошла в комнату! Откуда, мать твою, он мог знать ее, если она не работала в борделе? Как он мог узнать ее, если она говорит, что ни с кем не трахалась?
— Я уже отправил парня проследить за макаронником, Ворон. Разберемся.
— А если бы в засаду попала машина вместе с ней? — Ворон кивает на спящую Кейт. — Напомнить тебе, как именно арабы убили Саиду, с которой мы спали? Только за то, что она раздвинула ноги перед нами, Медведь, а не перед мужчинами своей крови. Только за это.