Но он на меня не смотрит.
А стоящий рядом Витя требует внимания, и я переключаюсь на него и его походный душ. Пока он достает из рюкзака что-то похожее на большой темный пакет для мусора, крепит к нему лейку, достает самодельные шторки, слушаю и киваю. Лицо уже болит от улыбки, но выбора нет. Теперь я уже сама очень боюсь обернуться и убедиться, что Одинцову все также не до меня.
— Вода сама нагреется на солнце, к вечеру у нас будет для всех готов теплый душ! Хотя это и баловство, но приятное.
Как и всегда, Витя говорит с неудержимостью радио, а я только киваю и улыбаюсь, пока изнутри меня разрывает от несправедливости. От ревности, хотя к кому я ревную? К мужчинам, чьи разговоры интереснее, чем я?
От обиды? Но ведь это всего одна улыбка, а мужчины там делом заняты. Обсуждают нашу безопасность. Вот у Вити нет оружия, он пацифистом останется даже, если на него лев нападет. У него для походного душа место в рюкзаке есть, а для патронов нет.
За водой к горной реке бежит кто-то из парней-зоологов из Голландии. Они тоже пацифисты и в обсуждение вопросов безопасности их не позвали.
Путешествуют они вдвоем, и так мило улыбаются друг другу, что у меня кошки на душе скребутся. Все остальные мужчины в лагере значительно меня старше, в том числе и Одинцов. Самый взрослый Ричард Бейкер, и пока я смотрю, как парни монтируют душ, именно его взгляд, а не Николая, все чаще останавливается на мне.
Что за херня?
Его внимание ощущается так, как будто по мне слепни ползают. Его взгляд хочется стряхнуть с кожи и продезинфицировать после, но, наверное, это всего лишь игра моего воображения.
И все же, когда я понимаю, что важное совещание о безопасности окончено, а Ричард Бейкер идет ко мне, первое мое желание это убежать. В этот момент я больше не думаю об Одинцове, о том, что могу броситься к нему за защитой. Эта привычка сидит во мне слишком глубоко — когда чье-то нежелательное внимание сосредотачивается на мне, нужно бежать.
Но раньше, чем я успеваю вернуться к походной кухне, где вокруг закипающего котелка хлопочут женщины, мистер Бейкер с неожиданной прытью оказывается рядом.
Краем глаза успеваю заметить, что ни голубков-голландцев, ни Вити рядом уже нет. Лучшие друзья девушек, блин, так и знала, что нельзя на них положиться. А от лагеря нас с Ричардом скрывают заросли, специально выбранные для того, чтобы именно здесь разбить укромный душ. И, хотя сейчас светло, день и вообще на мой крик сбежится половина лагеря, мне сейчас эта ситуация все равно очень не нравится.
— Алекс, ребята уже набрали воду? — Ричард говорит со мной по-английски, но глядит при этом исключительно на мой рот.