Как-то утром, на восьмой день моего пребывания подле Даркассана, я проснулась и увидела, что его нет рядом. Накинув длинный халат, я босиком спустилась вниз и пошлепала по холодному полу в столовую, где, гремя приборами, Джон накрывал на стол завтрак.
– Уже проснулась? – улыбнулся старик. – Садись, поешь, – он выложил мне на тарелку блины, заботливо приготовленные кухаркой.
– А где Дарк? – спросила я, намазывая на блин варенье.
– Он уехал два часа назад. Его Вольф вызвал к себе. Скоро должен вернуться.
– Понятно, – ответила я и укусила блин, с которого стекал мне на руки джем.
Как только я проглотила кусок, то к горлу подкатила такая тошнота, что я, закрыв ладонью рот, едва смогла добежать до уборной комнаты, которая была сразу возле столовой. Выблевав даже то, что съела вчера вечером, я, разревевшись, умылась и вернулась в столовую.
– Что такое? – увидев мое состояние бросился ко мне старик.
– Не знаю, наверное, умирать начинаю, – заревела я. – День ведь уже восьмой. Сколько тут осталось уже, – меня прям затрясло от ужаса и понимания того, что мне жить-то осталось всего ничего.
Старик странно так посмотрел на меня и спросил осторожно:
– Фрэя, а где та твоя штука проклятая?
– Какая штука? – заливаясь слезами спросила я.
– Ошейник, – кивнул он на шею. – Его нет.
– Как нет?! – я враз прекратила плакать и обхватила рукой шею.
Ничего не найдя на ней, я стремглав бросилась наверх и перерыв кровать увидела ошейник в складках одеяла. С ужасом протянув к нему руку, словно то была змея, а не кусок кожи с драгоценностями, я взяла его за край двумя пальцами и пошла вниз к Джону. Положив его на стол, я с ужасом перевела взгляд на дворецкого.
– Как такое может быть? – непонимающим тоном проговорила я.
Старик пару минут помолчал, потом прокряхтел, схватив в руки ошейник:
– Не знаю как, но к черту эту штуку, – с этими словами он швырнул ошейник в камин, где тот сразу же затрещал и загорелся ярким пламенем.
– Господи, опять, – я снова бросилась в уборную, не в силах остановить тошноту.
Вышла я вся в холодном поту, бледная, как смерть. Остановившись у двери, я прикрыла глаза и оперлась на дверной косяк.
– Фрэя, давай я тебя осмотрю, – проговорил беспокойно Джон. – Я ведь врачом был, женщин всегда осматривал, вдруг возникали какие подозрения.
– Зачем мне такой врач? – едва выдохнула я, затем испуганно открыла глаза и уставилась на дворецкого. – Вы думаете я беременная?
– Я не знаю точно, могу только предполагать. Срок у тебя еще очень маленький. Неделя ведь только прошла, как ты с Даркассаном, – он закряхтел, тактично промолчав.