- Представь себе стену, за которой ты должна оставить все, что касается особняка, - как сквозь туман слышала я увещевания Аникета Морта. – Отгородись от дома или он тебя поглотит!
Дом? Только люди, привыкшие к такой жизни, могут называть подобное домом! Теперь, видя старый особняк таким, каким он был, каким должен быть, у меня язык не поворачивался назвать его домом. Я почувствовала свои башни, взвивавшиеся в небо, ощущала сеть своих подземелий, тянувшуюся на много миль вокруг, множество жилых комнат и хозяйственных помещений, гостиные на все случаи жизни и спальни для нескольких дюжин гостей. Слишком много для одной семьи, но Мортам так не казалось. И они любили свой дом. Не здесь и не сейчас, но Морты, жившие здесь когда-то, любили свой дом, и память об этом он пронес сквозь время. Старый особняк отвечал им нежной преданностью и терпеливо ждал хозяев все эти годы.
Где-то в районе солнечного сплетения горел упрямый огонек - то, что поддерживало это старое здание долгие годы. Семейный алтарь и обещание. Вера в то, что придет хозяйка и наведет порядок. Я попыталась настроиться на эту крохотную точку, найти ее на своей внутренней карте. Сознание мое следовало за тонкой нитью тепла, пока не достигло цели – я одновременно была Лией Ардели, прислонившейся к древнему алтарю, но вместе с тем я ощущала единство с домом Мортов, чувствовала биение крохотного человеческого сердца в глубине своих подземелий, ощущала присутствие члена семьи – не живого и не мертвого.
С глубоким вдохом я вынырнула на поверхность.
- Я видела нас. Ощущала нас здесь! Я смогу таким же образом найти Атрея?
- Будет проще, если станешь отталкиваться от физических показателей, - посоветовал призрак. – Настройся на биение сердец и иди за ниточкой жизни.
Во второй раз было проще. Не понадобилось даже успокаивающее прикосновение к древним камням. Одной лишь мысли хватило, чтобы нащупать связь с домом. Одну за другой я отсекала ненужные сейчас нити: птицы, вьющие гнезда на прохудившейся крыше (от этого было немного щекотно где-то за левым ухом), крысы, занимающиеся своими делами где-то в коридорах. И вот они – яркие живые нити. Толще, чем все, виденные мною до этого.
- Потерпи, милый, - шепнула я дому, и он отозвался слабой мурлычащей лаской. Он устал от бессилия, старости и беспомощности. Устал от неухоженности и заброшенности, но сейчас я не могла ничего сделать. Мне нужно было помочь живым, пока еще не поздно, дом может подождать.
Сильный прилив уверенности пришел откуда-то извне. Родовой особняк одобряет, поняла я.