Он шагнул к ней вплотную, стирая все расстояния, и впился поцелуем в красивый чувственный рот. Раскрывая его безо всяких прелюдий, проталкиваясь языком, несмотря на слабое сопротивление, которое, впрочем, мгновенно сменилось ответом. Спустя пару мгновений она уже сама вылизывала его, не забывая, впрочем, упираться ладонями ему в грудь.
– По… подожди, – произнесла хрипло, чуть отстраняясь. – Закрою дверь.
Если бы она при этом не облизнула губы, он был не вспомнил. Наверное. Совсем другие – чуть припухшие после его поцелуев, до которых хотелось дотрагиваться губами, руками и языком. Осознание этого заставило чуть ли не зарычать, и Люциан отступил. Желание снова касаться этих – блестящих, явно переживших не одно заклинание увеличения, напрочь схлынуло. Как и все остальное.
Он развернулся к двери раньше, чем Аникатия успела замкнуть контур.
– Ты что, издеваешься? – донесся из-за спины визгливый голос. – Люциан!
У дочки Эльдора голос был низкий, поставленный, но когда она переходила на крик, звучать начинала так, что хотелось зажать уши.
– Передумал, – коротко откомментировал он, не оборачиваясь.
– Передумал?! Ты передумал?!
В спину под яростный крик ударила подушка, Люциан перехватил ее и швырнул обратно, прямо в руки Ани.
– Ты пожалеешь, – прошипела драконесса. – Пожалеешь, что так поступаешь со мной из-за этой…
– Ты мне угрожаешь? – лениво осведомился он, и девушка осеклась. Она смотрела на него так, как смотрели они все – все, кто добивался хотя бы одного взгляда, не говоря уже о жесте расположения. Даже Аникатия с ее самомнением всегда прогибалась, готовая на все, но не Ленор.
Только не Ленор, хотя нужна ему было именно она.
И только она.
Эта мысль обрушилась как лавина воздушных потоков.
В коридор он шагнул оглушенный, пытаясь справиться с накрывшим его осознанием. Впрочем, с осознанием справиться было проще, чем со странным царапающим чувством, засевшим в груди. Которое по-прежнему жгло, как огонь.
Что-что?
Я подавила желание переспросить вслух: потому что Альгора расслышала очень хорошо, и, наверное, потому что повторения мне слышать не хотелось.
– Эта договоренность…
– Ничего для тебя не значит, – коротко произнес он. – К счастью для вас обоих.
Это понравилось мне еще меньше. В смысле, лучше бы я переспросила.
– То есть вы мне приказываете? – уточнила я.
Выдерживать этот взгляд становилось физически тяжело, потому что несмотря на весь свой потусторонний холод, Валентайн Альгор действовал на меня как поднесенный к лицу факел, пламя которого вот-вот коснется кожи. Жар этой близости стекал со щек на шею, с шеи – на грудь, на живот и ниже, и все, о чем я могла сейчас думать – это как от нее избавиться. От этой близости. И от этих чувств, которых совершенно точно быть не должно!