Ингвар негромко рассмеялся.
— Ты серьезно? Откуда такие суеверия? — протянул он, заключая меня в объятья.
Удобно устроив голову на его плече, со вздохом призналась:
— Так принято в Каринтии.
— Раз ты так желаешь, то распоряжусь найти подходящую комнату для примерки, — легко согласился он, качая головой. — Все, лишь бы тебе было спокойно.
В покои влетели близняшки, а следом за ними Черити.
— Ой, мы помешали? — смутились Эйприл и Карла. Они торопливо сделали реверанс перед Ингваром и мигом покраснели. Выглядели при этом так мило, что я не удержала улыбки.
— Не стоит делать передо мной реверансы. Не в драконьем поселении, — мягко улыбнулся Ингвар, отстраняясь от меня.
— У вас так не принято? — заинтересовалась одна из близняшек.
Ингвар подошел к ним, вежливо поцеловал руку каждой, даже Черити, чем привел их в еще большее смущение.
— Да, этикет нашего поселения отличается от каринтийского, — согласился Ингвар. — Однако я прошу вас не кланяться передо мной из-за того, что скоро мы станем родственниками. Относитесь ко мне, как к брату.
Эйприл и Карла переглянулись, а потом широко улыбнулись. Их взгляд тут же изменился, в нем появилось не простое благоговение, а уважение. Ингвар широко улыбнулся и оставил нас.
— Неплохое платье, — вклинилась Черити, внимательно осматривая меня.
— Вот именно, что неплохое, — пробурчала я, с помощью помощниц портнихи снимая платье. Под прицелом стольких взглядов, пусть и женских, было весьма неловко находиться в одном нижнем белье, так что я поспешила надеть свой наряд.
Мастрида вздохнула и уселась в кресло:
— Нам нужно нечто совершенно иное.
— Значит, разработаю новую модель, — без труда согласилась портниха, не высказывая и тени недовольства.
Черити прочистила горло и вышла вперед.
— Если позволите… — кротко проговорила она, хотя во взгляде её не было ничего кроткого.
— Что, Черити? — спросила я, посмотрев на неё.
Сестра покосилась на притихших Серену и Иларию, но все-таки решилась:
— Помнишь, я говорила, что нашла портрет мамы на чердаке? — Когда я кивнула, Черити протянула мне пожелтевшие листы бумаги. — Там же было… в общем, вот.
Недоуменно вскинув брови, я взяла листы и на автомате спросила:
— Что это? — Хотя уже видела, что изображено.
Мама была художницей. Родись она в другое время, могла бы прославиться. Но она поддалась влиянию семьи и вышла замуж за нашего отца, которого полюбила гораздо позже. Хотя о рисовании мама никогда не забывала, я даже помню её мастерскую до того, как нам пришлось спешно сбегать из Каринтии во время восстания.
— Это эскиз маминого свадебного платья, — пояснила Черити, робко улыбаясь. — Она сама его создала. Честно говоря, хранила для себя, но… тебе нужнее.